ЧЕРНОМОРЦЫ

- название, введенное в русский официальный обиход, для б. Днепровских Казаков, после изгнания их из Запорожья и незадолго до их переселения в Приазовье. Прежнее их имя Запорожские Казаки или Запорожские Черкасы было изъято из употребления, распоряжением правительства.

После падения Сичи (1775 г.) ее гарнизон в своем большинстве ушел в Турцию. 5-6 тыс. Казаков, оказавшихся там, основали Задунайскую Сич. Земли, принадлежавшие Низовой республике, заняты Россией и переименованы в Новороссию. Господствовавшие раньше на своей земле. Казаки обратились в народ гонимый, часть из них даже попала в крепостную зависимость от появившихся там русских помещиков; другие притаились в своих селениях и хуторах или разбрелись в разные стороны, лелея смутную надежду на лучшее будущее.

Однако, правитель края генерал-фельдмаршал князь Потёмкин не захотел лишить отечество кадров, известных своими боевыми качествами. По его докладу императрица Екатерина II разрешила начать новые формирования из Казаков, смирившихся со своею участью. Через 8 лет после разрушения Сичи, видному казачьему старшине было поручено сформировать из Запорожцев один полк. Когда же началась война с Турцией, Потёмкин приказал расширить формирования новым набор добровольцев.

По указу от 10-го января 1790 г. эта военная община приобрела название "Верного Войска Черноморского". Отдельных Казаков стали именовать Черноморцами.

Когда война с Турцией закончилась успешно для русского оружия, Ч. начали ходатайства о выполнении обещания императрицы, переданного им через умершего недавно князя Потёмкина, и 1-го июля 1792 г. Войсковой судья Антон Андреевич Головатый, прибыв в Петербург с другими делегатами, получил "жалованную" грамоту, подписанную императрицей Екатериной II. Как бы в память того, что Приазовье некогда служило прародиной их предков Черных Клобуков - Черкасов, Казаки получили его в вечное владение. Грамота от 30 июня того же года содержала изложение казачьих прав и обязанностей с этими правами связанных

Войску Черноморскому принадлежит бдение и стража пограничная от набегов народов закубанских

Мы всемилостивейше повелеваем Войску Черноморскому пользоваться свободною внутреннею торговлею и вольною продажею вина на войсковых землях.

Губернатору таврическому указали Мы доставлять Войску Черноморскому все исходящие от нас узаконения, предлагать оному о нарядах на службу, по назначению военного начальства, и преподавать все нужные способствования; а потому правительство войсковое имеет относиться к сему губернатору и через каждые две недели присылать ему сведения о всех важных происшествиях, какие в течение двух недель могут приключиться, для донесения Нам.

Мы надеемся, что Войско Черноморское, соответствуя Монаршему Нашему о нем попечению, потщится не только бдительным охранением границ соблюсти имя храбрых воинов, но и всемерно употребить старание заслуживать звание добрых и полезных граждан внутренним благоустройством и распространением семейственного жития".

Таким образом Запорожские Казаки под новым именем Черноморцев были включены в политическую жизнь России.

Черноморцами называли казаков, расселенных по берегу Черного моря. Для России в 18 – 19 веках это были новые земли, которые необходимо было осваивать. Крепостное право не давало расселять там крестьян. Поэтому, правительство привлекало казаков. Черноморцами стали потомки запорожских и донских казаков.

Хозяйственные занятия черноморцев

Черноморцы вели активную хозяйственную деятельность. В это время казачество стало полноценной этнокультурной группой русского народа. Казаки уже не занимались разбойничьими набегами, их основной деятельностью стала военная служба. Однако черноморцы вели и хозяйственную деятельность, обеспечивая себя продуктами:

• было развито скотоводство. Благодаря мягкому климату и обилию степей и лугов, черноморцы разводили коров, овец. Любое хуторское стадо насчитывало несколько сотен, а то и тысяч голов скота;
• в каждом дворе держали свиней и домашнюю птицу. Казаки не платили налогов в царскую казну. Это давало возможность создавать крепкое и богатое хозяйство. Поэтому, поголовье домашних животных было всегда большим;
• важную роль играло хлебопашество. Черноморцы выращивали рожь, ячмень. Много было и полей, засеянных подсолнечником. Излишки зерна и масла сдавали купцам, выручая за это деньги.

Таким образом, основными хозяйственными занятиями черноморцев были земледелие и скотоводство. Это приносило доходы и давало ежедневную еду.

Почему были развиты эти виды деятельности

Важно понимать, что Причерноморье является отличным местом для земледелия и животноводства. Огромные просторы были не заняты лесом. Жившие до прихода казаков кочевники земледелием не занимались. Поэтому, почва не была истощена и давала каждый год богатые урожаи.

Кроме того, зимы там мягкие, снега практически не бывает. Следовательно, травы для корма было очень много. Черноморцы могли заготовить большие объемы сена. Обилие лугов и полей с цветущими растениями позволяли держать большие пасеки. Пчеловодством занимались в каждом поселении.

Таким образом, хозяйственной деятельности черноморцев благоприятствовал мягкий климат и рельеф местности.

М.В. Покровский

Из истории адыгов в конце XVIII - первой половине XIX века

Очерк первый. Социально-экономическое положение адыгов в конце XVIII - первой половине XIX в

Занятия

Природно-географические условия Западного Кавказа весьма разнообразны. В прошлом это оказало значительное влияние на хозяйственную деятельность местного населения и определило ее специфику в отдельных районах.

В низменной прикубанской полосе, отличающейся своими плодородными почвами, очень рано развилось оседлое земледелие. Автору настоящей работы неоднократно удавалось находить в культурном слое древних меото-сарматских городищ и в могильниках, датируемых IV в. до н. э. - II-III вв. н. э., обуглившиеся зерна пшеницы, проса и других культурных растений. Здесь же были обнаружены каменные ручные жернова, железные серпы и другие земледельческие орудия. Есть все основания утверждать, что у отдаленных предков адыгов уже в I тысячелетии до н. э. земледелие было достаточно широко развито, а дальнейшее поступательное развитие его наблюдалось и в средние века.

Особенно ярко иллюстрируют эту мысль находки, сделанные летом 1941 г. при постройке Шапсугского водохранилища на левом берегу р. Афипс, близ г. Краснодара. При сооружении дамбы водохранилища были вскрыты древний могильник с грунтовыми и курганными погребениями XIII-XV вв. и территория прилегающего к нему селища, относящегося к тому же времени. Среди прочих предметов были найдены железные серпы и лемеха для плугов, каменные жернова, кетмени для раскорчевки кустарников и другие орудия, свидетельствующие о развитом пашенном земледелии. Кроме того, здесь же обнаружен ряд вещей, говорящих о том, что местное население занималось скотоводством и ремеслом (кости домашних животных, ножницы для стрижки овец, кузнечные молоты, щипцы и т. д.).

Такие же находки были найдены и при раскопках других средневековых поселений Прикубанья.

Не останавливаясь на ряде литературных источников, укажем, что существование у адыгов развитого земледелия подтверждается для более позднего времени и русскими официальными документами. Из них. особенно интересны:

1) ордер А. Головатого от 16 декабря 1792 г., предписывавший начальнику Таманского отряда Савве Белому организовать для переселенцев Черноморского казачьего войска покупку у горцев семян злаков; 2) донесение атамана Черноморского казачьего войска Котляревского императору Павлу I, в котором сообщалось, что ввиду острого недостатка хлеба во вновь основанном войске пришлось распорядиться снабжать «состоящих на пограничной страже казаков вымениваемым у закубанцев за соль хлебом».

Учитывая все сказанное, следует решительно отказаться от довольно распространенного взгляда, что земледелие у адыгов в XVII-XVIII вв. якобы имело крайне примитивный характер. С. М. Броневский, характеризуя хозяйственную жизнь адыгов в начале XIX в., писал: «Сельское хозяйство разделяется у них на три главнейшие отрасли: земледелие, конные заводы и скотоводство, заключающее рогатый скот и овец. Черкесы, пашут землю плугами наподобие украинских, в которые впрягают несколько пар быков. Больше всякого хлеба сеют просо, потом турецкую пшеничку (кукурузу), яровую пшеницу, полбу и ячмень. Жнут хлеб обыкновенными серпами; молотят хлеб балбами, то есть топчут и перетирают колосья посредством лошадей или быков, припряженных к доске, на которую наваливают тягость, точно так, как в Грузии и Ширване. Перетертую солому, вместе с мякиной и частью зерен, дают в корм лошадям, а чистый хлеб прячут в ямы. В огородах сеют овощи: морковь, свеклу, капусту, лук, тыквы, арбузы, и сверх того у всякого в огороде есть табачная гряда». Не может быть сомнений в том, что описанный С. М. Броневским уровень развития земледелия был достигнут на базе старой местной земледельческой культуры.

Роль земледелия в жизни адыгов нашла отражение и в их языческом пантеоне. Хан-Гирей сообщал, что в 40-е годы XIX в. изображение, олицетворявшее божество земледелия Созерешь, в виде самшитового бревна с отходящими от него семью сучьями, имелось в каждой семье и хранилось в хлебном амбаре. После уборки урожая, в так называемую созерешеву ночь, совпадавшую с христианским праздником рождества, изображение Созерешь переносили из амбара в дом. Прилепив к сучьям восковые свечи и подвесив к нему пирожки и куски сыра, его ставили на подушки и совершали молитвы.

Совершенно естественно, конечно, что горная полоса Западного Кавказа была менее удобна для пашенного земледелия, чем Прикубанская низменность. Поэтому. скотоводство, огородничество и садоводство играли здесь значительно большую роль, чем хлебопашество. Жители гор в обмен на хлеб отдавали обитателям равнин скот и ремесленные изделия. Особенно важным было значение этого обмена для убыхов.

Скотоводство адыгов также имело довольно развитый характер вопреки распространенному в исторической литературе мнению о его крайней отсталости. Многие авторы утверждали, что в силу этой отсталости скот даже зимой находился на подножном корму. В действительности. зимнее время он спускался с горных пастбищ в леса или камышовые заросли Прикубанской равнины представлявшие прекрасное убежище от непогоды и ветров Здесь животных кормили припасенным заранее сеном. Сколько его заготовлялось на зиму для этой цели, можно судить по тому, что во время зимней экспедиции 1847 г. в земли абадзехов генерал Ковалевский умудрился сжечь там более миллиона пудов сена.

Широкому развитию скотоводства содействовало обилие лугов. На богатых сенокосах и пастбищах паслись огромные отары баранов, стада крупного рогатого скота и табуны лошадей.

Косвенно о размерах скотоводства и его характере можно получить представление по данным М. Пейсонеля, который сообщал, что горцы ежегодно забивали до 500 тысяч баранов и продавали до 200 тысяч бурок. Сведения об экспорте в конце XVIII в. показывают, что значительное место во внешней торговле адыгов занимали кожи, немытая шерсть, шкуры, различные изделия из шерсти.

У скотоводов особенно ярко проявлялись черты и пережитки родового строя. Например, осенью некоторые семьи выгоняли в священную рощу одну из своих коров, предназначенную в жертву богу Ахину, привязав к ее рогам куски хлеба и сыра. Окрестные жители сопровождали жертвенное животное, которое называлось самошествующей ахиновой коровой, и затем резали его. Ахин - покровитель стад рогатого скота - явно принадлежал к старой языческой религии с ее культом общинных священных мест, рощ и деревьев, с общеаульными молениями и жертвоприношениями. Характерно, что на месте закалывания животного с него не снимали кожу, а там, где ее снимали, не варили мяса; где его варили, там не ели, а совершали все это, .поочередно переходя с одного места на другое. Возможно, что в этих особенностях жертвенного ритуала проявлялись черты древнего кочевого быта скотоводов. Впоследствии они приобрели характер религиозного обряда, сопровождавшегося пением специальных молитвенных песен.

Следует, однако, оговориться, что в. рассматриваемый нами период времени (конец XVIII - первая половина XIX в.) у скотоводов резко возрастает имущественная дифференциация. Большое количество скота сосредоточивали в своих руках князья, дворяне, старшины и многие зажиточные общинники - тфокотли. Труд рабов и крепостных довольно широко применялся во время сенокоса и заготовки кормов для скота. С конца XVIII в. крестьяне стали проявлять сильное недовольство захватом лучших пастбищ местными феодалами.

К концу XVIII в. большое значение приобрели конские заводы, принадлежавшие князьям и богатым стар-шинам. По сведениям С. М. Броневского, многие из них поставляли лошадей различным адыгейским народам и даже, как это ни покажется странным, полкам русской регулярной кавалерии. Каждый завод имел особое тавро, которым клеймил своих лошадей. За подделку его виновные подвергались суровому наказанию. Для улучшения конского поголовья владельцы заводов покупали в Турции арабских жеребцов. Особенной известностью пользовались термиргоевские лошади, которые продавались не только на Кавказе, но и вывозились во внутренние районы России.

Земледелие и скотоводство не были единственным хозяйственным занятием адыгов. Большое развитие получило у них птицеводство, а также плодоводство и виноградарство. Обилие фруктовых садов, особенно в приморской части, всегда обращало на себя внимание иностранных путешественников и наблюдателей, например Белля, Дюбуа де Монпере, Спенсера и др.

Не менее успешно занимались адыги и пчеловодством. Они владели «знатными пчельниками» и вывозили много меда и воска на русские рынки и за границу. «В Ачипсу,- писал Ф. Ф. Торнау,- имеется отменный мед, добываемый от горных пчел, гнездящихся в расщелинах скал. Этот мед очень душист, бел, тверд, почти как песочный сахар, и весьма дорого ценится турками, от которых медовеевцы выменивают необходимые ткани исключительно на мед, воск и на девушек», О развитии пчеловодства у адыгов свидетельствует тот факт, что существовавшие в 60-х годах XIX в на Северо-Западном Кавказе крупные пчельники, принадлежавшие русским предпринимателям, обслуживались, как правило, наемными рабочими из числа адыгов.

Иностранные корабли ежегодно вывозили с кавказского побережья Черного моря большое количество тисового и самшитового дерева и строевой лес. Самшит адыги обменивали на соль (пуд за пуд), в которой они испытывали острую нужду.

Археологические данные говорят о том, что уже в XIII-XV вв. на адыгской территории изготовлялись изделия из железа (лемеха, топоры, кирки, ножницы, кузнечные молоты и т. д.). В XVIII-XIX вв. эта отрасль ремесленной деятельности получает такое развитие, что начинает ощущать нехватку сырья.

Одним из наиболее сложных для русских властей всегда был вопрос о пропуске за Кубань железа. Как правило, горцы, «приносившие покорность», настойчиво требовали, чтобы железо провозилось к ним свободно. Боясь, что оно будет использовано для производства оружия, царская администрация пыталась регламентировать нормы железного экспорта, скрупулезно определяя потребность в железе для изготовления сельскохозяйственных орудий. На этой почве возникало бесконечное количество недоразумений и противоречивших друг другу распоряжений.

В XVIII-XIX вв. довольно многочисленную группу адыгского населения составляли мастера кузнечного дела. Наряду с ними особое место занимали мастера-оружейники, изготовлявшие холодное оружие в серебряной оправе.

Женщины делали позументы для поясов и для обшивки праздничной одежды мужчин, ткали сукна для мужской одежды и тонкие шерстяные материи для себя. По свидетельству Ф. Ф. Торнау, который наблюдал быт адыгов, когда находился у них в плену, черкешенки отличались замечательным искусством во всех этих работах, обнаруживая «хороший вкус и отличное практическое приспособление».

Во многих аулах ремесленники изготовляли бурки, седла, ружейные чехлы, обувь, арбы, варили мыло. «Козаки,- писал С. М. Броневский,- весьма уважают черкесские седла и стараются снабжать себя оными в рассуждении отменной легкости и ловкости деревянных арчаков и прочности кожаных тебеньков, служащих вместо чепрака. Черкесы приготовляют также порох и всякой для себя делает селитру из быльника (бурьяна), в июле собираемого, который, очистив от листьев и отростков, один стебель сожигают».

По подсчетам О. В. Маркграфа, у коренных жителей Северного Кавказа насчитывалось 32 кустарных промысла: скорняжный, шорный, сапожный, токарный, колесный, арбяной, производство бурок, сукон, красок, плетений из прутьев, циновок, соломенных корзин, мыла и др.

Однако лишь кузнечное дело, изготовление оружия и ювелирное искусство поднялись до положения настоящего ремесла, то есть производства изделий на заказ и на продажу. Все остальные виды ремесленной деятельности были тесно связаны с сельским хозяйством и скотоводством и ориентировались в основном на удовлетворение потребностей семьи.

Хозяйственная деятельность восточнославянских переселенцев складывалась довольно трудно и дол­гое время носила неопределенный характер. На формирование крестьянского хозяйства оказали влияние следующие тесно взаимосвязанные причи­ны:

1) изменение традиционного уклада жизни:

2) изменение среды обитания;

3) незнание природно-климатических особенно­
стей местности и связанных с ними форм и методов
ведения хозяйства;

4) коренное отличие системы земледелия (в усло­
виях нагорной полосы оно было более трудоемким
и требовало значительных вложений сил и средств):

5) периодическое обновление состава переселен­
цев;

6) отсутствие приемлемой системы землепользо­
вания в новых условиях;

7) отсутствие путей сообщения и многие другие
причины.

Неизученность края и отсутствие каких-либо ре­комендаций по его освоению привели к тому, что

Каждая новая партия поселенцев повторяла ошиб­ки и испытывала те же трудности и лишения, что и предыдущие переселенцы.

Первоначальная эксплуатация края свелась к бес­пощадному расхищению природных богатств, к уничтожению вековых лесов и сплошной вырубке ценных древесных пород. Оказавшись в жестких условиях выживания, поселенцы вырубали и пло­довые деревья, чтобы облегчить себе труд сбора урожая. Многие переселенцы терпели неудачу, пы­таясь приспособить свои традиционные сельскохо­зяйственные злаки и приемы земледелия к новым, несвойственным для этого условиям. Часто пересе­ленец, не зная, с чего начать свое хозяйство, выру­бал и продавал лес с отведенного участка, сеял при­вычные культуры, и, когда лес был продан, а уро­жая не получалось, он был вынужден наниматься в работники или покидать край.

Все было, как писал МА. Краевский, "предос­тавлено на волю случая". При удачном стечении обстоятельств (правильный выбор места для посе­ления, подбор сельскохозяйственных культур и т.д.) переселенцы достаточно быстро обживались и хо­зяйства их процветали. Поэтому в конце XIX - начале XX в. поселения русских, украинцев и бело­русов имели довольно разнообразный характер. Как отмечал министр земледелия А.С. Ермолов, "...не­которые из них достигли известной степени зажи­точности, жители их принялись за разведение ви­нограда и фруктов, до персиков включительно, дру­гие же до сих пор не забыли излюбленных ими при­емов хлебной культуры и горько жалуются на то, что в Черноморском крае жить нельзя, потому что там плохо растут рожь, овес и гречиха".

Необходим был длительный период времени для обживания в новой среде и выработки определен­ной системы ведения хозяйства. Так, при расчист­ке участков переселенцы убедились в непригодно­сти своих традиционных топоров для этой рабо­ты. А.В. Верещагин писал: "Нашими русскими то­порами... при эластичности вьющихся растений работать оказалось и затруднительно, и убыточ­но. Расчистка пошла лучше и дешевле, когда были заготовлены особого рода топоры, называемые цалдами... Успех работы также весьма много зави­сит и от времени года: самыми лучшими месяцами для очистки считаются ноябрь, декабрь и январь; в это время работы идут быстро, так как папорот­ник и травы к этому времени засыхают и опадают, кустарник делается открытым...". При обработке почвы переселенцы постепенно стали использовать легкий горский плуг, мотыги, тяпки, так как в дан­ных условиях тяжелый равнинный плуг был непри­годен. Менялся и состав сельскохозяйственных культур, а также сезонность полевых работ.

По сведениям старожилов, в селениях Кузьмин-ка (Волковка), Вторая, Третья и Четвертая Роты жители занимались садоводством и хлебопаше­ством. В садоводстве в значительной степени ис­пользовались насаждения плодовых деревьев пре­жних жителей этих мест - горцев: сливы, яблони, груши, орех-фундук. Среди хлебных культур основ­ными являлись кукуруза и пшеница. Некоторые пе­реселенцы выращивали традиционные культуры: ячмень, овес, сою, картофель, коноплю (в неболь­шом количестве и там, где позволяла земля). Отдель­ные семьи отдавали предпочтение пчеловодству и табаководству. Из животных держали коров, волов, лошадей, свиней и различную домашнюю птицу. Кроме этого, значительную статью дохода состав­ляли дары леса: каштаны, грибы, ягоды, а также сбор фруктов в заброшенных черкесских садах.

Необходимо отметить, что большая часть земель, отведенных в надел переселенцам, оставалась нео­бработанной. Так, например, из 20-30 десятин, оп­ределенных на семью в дер. Раздольная, использо­валось в среднем 3,9 десятины, в дер. Навагинка - 4,2 десятины (данные на 1895 г.). Это было связано не только с трудоемким процессом обработки и большим количеством неудобной земли, но и с сис­темой общинного землепользования, которая, как показал опыт, являлась одним из существенных тор­мозов в развитии хозяйств на побережье.

Общинная форма землепользования применя­лась в селениях, образованных по Положению 1866 г. и расположенных в прибрежной и сред­ней полосе, где имелись более или менее равнин­ные участки земли. Однако в новых условиях эта форма не принесла положительного результата, так как разбросанность удобной земли, неопре­деленность границ земельных наделов, постоян­ная угроза потери отведенного участка создава­ли определенные трудности для поселенцев в освоении местности. Первые межевые работы в этих селениях стали проводить лишь в 90-х гг., поэтому многие поселенцы ограничивались раз­работкой только приусадебных участков.

30-летний опыт колонизации показал, что в ус­ловиях гористой, изрезанной многочисленными ущельями, оврагами и реками местности традици­онная для российских крестьян общинная форма землепользования оказалась непригодной, и исполь­зование подворного надела земли явилось бы опре­деленным стимулом для развития хозяйственной деятельности поселян.

По новому закону 1897 г. выбор той или иной формы владения землей предоставлялся самим пе­реселенцам, большинство которых предпочитали подворный надел. Поселенцы вновь образованных участков, располагавшихся в средней и нагорной

СОЧИ: страницы прошлого и настоящего

Полосе, все чаще обращались с ходатайствами о подворном разделе земли. И местная администра­ция шла им навстречу.

На ранее заселенных участках (до 1897 г.) разме­жевание земли происходило чрезвычайно сложно. Поскольку многие поселенцы более или менее об­жились и завели хозяйство, то при разбивке удоб­ных земель подворно приходилось считаться с фак­тическим использованием земли и возведенными постройками. При этом возникали недоразумения различного рода (удаленность надела от усадьбы, чересполосица и т.д.), из-за чего некоторые пересе­ленцы предпочитали покинуть участок, чем посту­питься своими желаниями.

Становление хозяйственной деятельности вновь прибывших поселенцев проходило все в тех же слож­ных условиях (бездорожье, заросли, болезни и т.д.). Построив временное или постоянное жилище, пе­реселенец принимался прежде всего за расчистку участка от леса, отводил на усадьбе место под ого­род и посевы зерновых культур.

Из овощей выращивали картофель, лук, капус­ту; из зерновых-почти исключительно кукурузу и пшеницу. Кукуруза оказалась незаменимым расте­нием в местном хозяйстве: ею кормили скот, птицу, из нее пекли хлеб и готовили многие блюда.

В воспоминаниях Г.И. Симонова о заселении в начале XX в. дер. Алексеевка (Гвай) находим сведе­ния о том, что переселенцы, расчистив отведенные земли, стали сажать орех-фундук, плодовые деревья, разводить огороды, а вырубленный лес продавали

скупщикам из дер. Лазаревка. Из полученных 54 десятин земли на семью (из расчета 9 десятин на мужчину) для ведения хозяйства Симоновы исполь­зовали только 5 десятин удобной земли.

Некоторые новоселы по примеру старожилов пытались заниматься табаководством (в селениях Царский-I, быв. Кузьминского и др.), но, вследствие неумелого ухода, получали урожай плохого каче­ства, стоимостью 5-8 рублей за пуд (а признанные табаководы - армяне продавали по 12 рублей).

Многие поселенцы на участках Аше, Алек, Цар­ский-1, быв. Бочаровского и других занялись пло­доводством и виноградарством. Из плодовых дере­вьев разводили преимущественно фундук, состав­лявший 21% всех посадок, затем персики (18%), сли­вы (16%), груши (15%), яблони (13%), вишни, алы­чу, инжир (9%) и черешни. Небольшое количество земли в каждом хозяйстве (не более 1/20 десятины) было занято под виноградник. Поскольку в соб­ственных садах переселенцев урожаи фруктов были ничтожны и плохого качества, большим подспорь­ем служил сбор фруктов в старых черкесских садах; их в сушеном виде сбывали в Кубанскую область, где обменивали - пуд за пуд на хлеб.

Кроме садоводства, переселенцы охотно занялись пчеловодством. В 1905 г. на участке Царский-I име­лось 218 ульев, быв. Кузьминского - 127, Алек - 97 ульев.

Поселенцы, пытаясь найти наиболее выгодное в хозяйственном отношении занятие, старались раз­водить разнообразные культуры. По сведениям ин-