Игумен Нектарий (Морозов)

На протяжении наших бесед неоднократно высказы-валось пожелание поговорить подробнее на тему духовного руководства – о том, зачем нужен духовник, как найти духовника и обо всем, что с этим связано. Зачастую человек, только-только пришедший в Церковь, фактически ничего не знает о том, что, собственно, в ней происходит – на богослужении, в таинствах церковных. Не знает и об отношениях между людьми в Церкви – какими они должны быть, и о многом другом. И потому в этот период – в период воцерковления – человеку крайне необходим бывает духовный руководитель, или духовник .

И эта необходимость не утрачивается на протяжении всей его дальнейшей церковной жизни, потому что чем дольше мы живем во Христе, тем на самом деле наша жизнь становится не проще и легче, а трудней. Сначала мы отказываемся от каких-то наиболее грубых, страшных грехов, потом отказываемся от грехов явных, заметных, бросающихся в глаза, а вот потом начинается очень тонкая и очень трудоемкая работа, суть которой заключается в том, чтобы отказаться от всего того, что между нами и Богом стоит; главным образом, от собственной воли – воли испорченной, воли греховной. И вот, постепенно сужается тот путь, которым мы должны идти, и Господь Сам нам посылает ситуации, людей, жизненные обстоятельства, сквозь которые мы можем как бы протиснуться, сбросив с себя что-то лишнее и мешающее нам дальше за Христом идти; или можем не протиснуться и остаться на том месте, на котором нас эта ситуация или человек, или обстоятельство затормозило. Поэтому здесь духовник необходим, наверное, даже не в той степени, как в начале церковной жизни, а в степени еще большей.

Кто такой духовник, каковы должны быть наши «критерии отбора» и как духовника найти? Зачастую бывает так, что в самом слове «духовник» видится нам образ некоего умудренного опытом – а желательно и святого – старца, к которому можно прийти и получить ответы решительно на все беспокоящие нас вопросы; главным образом, на вопросы о том, как поступить в той или иной жизненной ситуации, причем поступить так, чтобы это для нас максимально благополучно закончилось. Какой выбрать для себя в жизни путь, какую выбрать работу, место учебы, супруга или супругу… И, конечно, хочется прямо вот сразу решить для себя вопрос: как мне жить, чтобы спастись? Но на самом деле и старцы святой жизни, и настоящие опытные духовники зачастую на такие вопросы ничего не отвечали. И назначение духовника – вообще несколько иное.

Прежде всего духовник – это священник, у которого человек регулярно исповедуется. Почему я сделал ударение на слове «регулярно »? Каждому из нас в жизни неоднократно приходилось прибегать к услугам врачей. И мы знаем, что если врач хорошо изучил историю нашей болезни, наши особенности, реакции, присущие конкретно нашему организму, то ему легче нам помочь. Если же мы каждый раз приходим к разным врачам, то, во-первых, бываем вынуждены с нуля, долго и утомительно рассказывать всю историю своей болезни, а во-вторых, не застрахованы от того, что этот врач, не зная нас, будет ошибаться. Если это так в отношении нашего телесного здоровья, то это тем более так в отношении здоровья духовного. Конечно же, священник, у которого человек исповедуется, должен его знать. А знать он его может только в том случае, если человек регулярно приходит к нему на исповедь.

Мне нередко приходится сталкиваться с такой чудной ситуацией: приходит на исповедь прихожанин другого храма и просит совета по какому-то судьбоносному для себя вопросу. А я с этим человеком впервые в жизни разговариваю и порой даже впервые в жизни его вижу. Я спрашиваю: «А вы вообще регулярно в храм ходите, исповедуетесь?». Человек отвечает: «Да». – «У кого?» – «Ну, вот у этого священника, а иногда у того». – «Почему тогда вы ко мне пришли, чтобы этот вопрос задать? Вы понимаете, что на ваш вопрос вам может ответить только тот священник, который вас благодаря исповеди хорошо знает?». И оказывается, что человек этого не понимает и что сегодня для достаточно многих людей это какое-то откровение – что у одного и того же священника надо исповедоваться и спрашивать совета. И зачастую кто-то из прихожан парадоксальным образом готов скорее прийти к незнакомому священнику, o котором что-то слышал, и, выложив ему все свои обстоятельства, не колеблясь поступить по его слову, нежели обратиться к тому пастырю, которого видит постоянно на службе в своем храме и к которому не раз подходил исповедоваться.

Когда же человек постоянно исповедуется и спрашивает совета у одного и того же священника, спустя некоторое время он может сделать для себя вывод: тот ли это священник, который может быть его духовником. И здесь я бы хотел сказать о том, какие должны быть требования, если это возможно так назвать, у верующего человека по отношению к его духовнику.

Прежде всего тот, кого мы выбираем себе в духовники, должен быть человеком глубоко и искренне верующим. Это должен быть человек, который заботится о своем спасении и более всего дорожит им, так что и представить нельзя ничего другого более ценного, что могло бы для него превосходить по ценности спасение и вечную жизнь. Кроме того, это обязательно должен быть человек неравнодушный по отношению к людям, любящий людей и готовый столь же печься об их спасении, как и о своем собственном. Если священник обладает всеми упомянутыми качествами, он способен, готов к тому, чтобы нести послушание духовническое. Конечно, любому пастырю необходим и соответствующий опыт церковной жизни, и опыт жизни духовной, и опыт житейский, но все это приобретается со временем; главное, чтоб была та внутренняя основа, о которой я сказал, потому что если этого нет, то никакого духовничества быть, по большому счету, не может: это всегда будет какая-то профанация, порой и вредная, и опасная и для пастыря, и для пасомых.

Как человек находит духовника? Это происходит естественным образом в ходе обычной повседневной церковной жизни, а не посредством каких-то сложных поисковых мероприятий. Нужно просто ходить в храм и первоначально подходить на исповедь к одному священнику, к другому, а потом остановиться на ком-то одном. На ком? На том, в ком почувствовал хотя бы какое-то единомыслие, с чьей стороны увидел к себе искреннее расположение и внимание, к кому потянулась душа и кто смог на волнующие нас вопросы о духовной жизни дать те ответы, которые оказались для нас полезными.

Многие святые отцы говорили о том, что в древности послушник, поступая в тот или иной монастырь, к тому или иному старцу, обязательно должен был первоначально для себя этого старца испытать. Это означало, в частности, что будущий ученик некоторое время прислушивался к старцу и старался понять, насколько то, что тот говорит, согласно с Евангелием и со святыми отцами. Если это согласие было бесспорным, он ему доверялся. Если же находились какие-то противоречия, он мог совершенно закономерно своего предполагаемого духовника поспрашивать: почему эти противоречия имеют место, правильно ли поняты какие-то суждения и так далее. И на самом деле эти вопросы в случае каких-то сомнений очень многое могут прояснить. Если духовник раздражается и досадует, когда его подобным образом спрашивают, – значит, что-то здесь не так. Если же он смиренно, спокойно дает согласный с православным вероучением ответ, то, наверное, все достаточно благополучно. Вообще, могу сказать, что когда человек соблазняется, смущается, видя какие-то действия или слыша какие-то слова своего духовника, нет ничего зазорного в том, чтобы задать вопрос: «Почему в этой ситуации вы поступаете так?». Или: «На каком основании вы так говорите?». Почему это оправдано? Во-первых, потому, что человек может услышать от своего духовника ответ, который объяснит все его недоумения и развеет их. А во-вторых, потому что духовник тоже человек, и может ошибаться. Для нас, священников, порой такие вопросы со стороны тех людей, которые нам доверяют, бывают полезными.

Что еще необходимо сказать о тех взаимоотношениях, которые должны сложиться между христианином и его духовником? С моей точки зрения, в этих отношениях со стороны духовника обязательно должны присутствовать такие качества, как внимательность по отношению к духовному чаду и ответственность за него. Со стороны же духовного чада необходимы такие качества, как готовность слушаться и доверие. Если же чего-то из этого нет, то, скорее всего, ничего не получится, потому что если, допустим, священник не готов к ответственности за нас, то очевидно, что он не может быть духовником. Ведь чем отличаются хорошие родители от плохих? Плохие родители не чувствуют ответственности за своих детей и потому относятся к ним кое-как, так что дети в результате либо пропадают, либо попадают в какие-то не лучшие жизненные обстоятельства. Но родителей мы выбирать не можем: их нам посылает Господь, а духовника мы выбирать можем и обязательно должны.

Вместе с тем как бы ни был внимателен и с какой бы ответственностью ни относился к каждому прихожанину духовник, если в человеке, к нему приходящем, он не находит ни доверия, ни какого-то ни было послушания, то совершенно тщетны будут все его труды. Вернее, он будет строить как бы на песке, потому что когда человеку о чем-то говоришь, а он не доверяет твоим словам, все те усилия, которые ты прилагаешь, фактически перечеркиваются и никакого плода это не приносит. Нужно, наверное, учитывать, что современному человеку вообще крайне сложно дается добродетель послушания. Но порой священник говорит на исповеди самые разумные, самые осторожные слова, не ранящие самолюбие того, с кем он говорит, а самолюбие тем не менее оказывается уязвленным. И человек уходит ни с чем, потому что хочет поступать по-своему.

Наряду с этим в современной нам церковной жизни можно наблюдать и другую крайность: поразительное желание властвовать со стороны некоторых пастырей и столь же поразительное желание полностью подчиняться этой власти со стороны пасомых. И мы на сегодняшний день периодически сталкиваемся с тем, что в Церкви вокруг некоторых духовников постепенно образуется какое-то подобие секты. И эта секта от Церкви порой действительно отсекается. Бывает так, что люди ничего не знают о христианстве, не читают Евангелия, не говоря уже о святых отцах, и вместе с тем убеждены, что их духовник – это человек, с которым самым тесным образом связано их спасение, и если его не будет, то им никоим образом не спастись. Я не хочу сейчас приводить примеры: их достаточно много, и ряд таких общин прекратил уже свое существование; суть не в том, где они и вокруг кого были образованы, а в том, что лежит в основе этого. Человеку очень хочется переложить ответственность за свое спасение, за свой нравственный выбор – каждодневный, ежечасный – на кого-то другого, и вот происходит эта встреча: с одной стороны – священник, который желает властвовать и брать на себя то, что ему не принадлежит, а с другой стороны, прихожанин, который тяготится ответственностью за собственную жизнь. Происходит это замыкание – и рождается основа новой секты внутри Православия. Поэтому очень важно помнить: никто за нас пред Богом отвечать не будет. О наших ошибках и нашем выборе мы будем давать ответ сами, а не наш духовник. Точнее, он тоже, конечно, будет отвечать за нас в определенной мере, но ни в коем случае – вместо нас.

Иногда бывает так, что человек ищет духовника и не может найти никого по сердцу. В этом случае надо задаться вопросом: а чего ищет наше сердце? Если мы ищем священника, который будет разделять все наши интересы, внимать всем подробностям нашей жизни, – возможно, что мы такого священника не найдем. Но священника, для которого наше спасение будет небезразлично, мы, скорее всего, найти сможем. Бывают, конечно, ситуации, в которых мы лишены возможности выбора: есть всего один храм, например, на селе, и мы не видим со стороны его настоятеля ни достаточного внимания, ни достаточной ответственности, необходимых для того, чтобы духовные отношения сложились. В таких случаях это остается принять как испытание, Богом нам посылаемое. Но по возможности нужно все равно найти священника, с которым мы хотя бы иногда могли бы советоваться и который бы нас знал. При этом в любом случае нужно быть готовым к тому, что пастырь в ответ на какой-то вопрос может ответить: «Я не знаю». Или же он может сказать: «Вот здесь я бы посоветовал то-то, вот о том вам стоит почитать у святителя Феофана Затворника, а вот на это я ничего сказать не могу – давайте поищем ответ на этот вопрос вместе». И надо помнить, что если эта готовность признать, что он чего-то не знает, присутствует в священнике, то это очень большое благо.

Взаимоотношения с духовником, как правило, складываются долго и в какой-то своей части носят и личный характер. Порой приходится слышать вопрос: возможна ли дружба с духовником и могут ли вообще быть друзья у священника? Наверное, и да, и нет, смотря как понимать дружбу. С одной стороны, священник – это в некотором смысле человек одинокий. Я объясню почему. Есть области человеческой деятельности, в которых человека не поймет никто, кроме того, кто в этой же области жизни и деятельности находится. Скажем, если человек был на войне, то он может иметь друзей, но в чем-то они его не поймут, потому что не были там и не переживали того, что он пережил. Наверное, примерно то же можно сказать и о священническом служении. Только священник может по-настоящему священника понять, и поддержать, и укрепить, но, по большому счету, только Господь его укрепит и наставит. Вы знаете, что когда совершается таинство Брака, два человека соединяются в единое целое; нечто подобное происходит и в тот момент, когда совершается хиротония: душа священника уневещивается Христу, происходит тоже своего рода обряд бракосочетания. И после этого священник, каким бы он ни был совершенным или несовершенным человеком, на самом деле никого, кроме Бога, в качестве Утешителя и главного Наставника иметь не может. С другой стороны, дружба со священником все-таки возможна. Но надо правильно понимать, что такое дружба, а это понимают далеко не все. Священник не в праве требовать от тех людей, с которыми у него сложились добрые отношения, всецелого понимания, всецелой поддержки, всецелого разделения его пастырских скорбей, потому что для мирянина это по многим причинам невозможно; а прихожанин, наверное, не должен вести себя с пастырем, носителем благодати священства, фамильярно, запанибрата. Об этом надо тоже помнить, когда эти отношения складываются.

Стоит ли ждать от духовника помощи в трудных жизненных обстоятельствах? Помощи не только духовной, но и просто человеческой, порой даже материальной… Мне кажется, что это естественно, и было бы странно, если бы священник не был готов прийти на помощь людям, у него исповедующимся, с ним таким образом связанным и ему близким. Есть только одна в данном случае сложность: людей, исповедующихся у одного духовника, порой многие и многие десятки. И его человеческие возможности далеко не бесконечны, на что-то их может просто не хватать. С другой стороны, надо, наверное, помнить о том, что и священник, в свою очередь, может оказываться в каких-то трудных жизненных обстоятельствах, в частности, связанных с его служением. Зачастую он в одиночку несет на себе бремя ответственности за весь храм – его состояние, содержание, помощь в различных нуждах тем людям, которые в этот храм приходят. Хотя было бы гораздо уместнее, чтобы это бремя распределялось между всеми, кто в этот храм приходит и для кого он становится фактически вторым домом.

В заключение хотелось бы сказать, что связь между христианином и его духовником должна быть прежде всего естественной и гармоничной. Нельзя установить для этих отношений некие искусственные правила и заставить их развиваться по определенному сценарию. Как мы обретаем друзей и близких нам людей в обычной жизни? Вот мы встретились с кем-то, познакомились, подружились и постепенно, уже подружившись, начинаем человека узнавать все больше и больше. И наша дружба либо крепнет, становится все горячей, либо на каком-то уровне останавливается, потому что оснований для большей близости, для более глубокой связи с человеком нет. Все то же самое между человеком и священником. Эта внутренняя, духовная связь может быть очень крепкой, но это то, что должно возрастать и укрепляться, с помощью Божией, с обеих сторон.

Вопросы после беседы

? Вы говорили про испытание духовника – о том, что нужно убедиться сначала в согласии по важнейшим духовным вопросам. А как быть с разногласиями не по главным, а по второстепенным вопросам – скажем, в политических взглядах, в психологическом понимании каких-то вещей?

— Тут, скорее, могут быть не разногласия, а разномыслие, потому что разногласия – это уже предпосылка к спору, в данном случае неуместному. А разномыслие вполне может быть, потому что все мы люди очень разные и имеем разное мышление и различный жизненный опыт. Да и вообще не может быть человек, исповедующийся у того или иного священника, некой калькой с него – калькой поведения, чувствования. Для чего, по большому счету, нужен духовник? Он должен помочь человеку научиться жить в Церкви, научиться жить жизнью духовной. Но он не должен становиться для него какими-то подпорками, костылями на всю его дальнейшую жизнь. Духовник чему-то учит человека не для того, чтобы его к себе привязать, приколоть английской булавкой к краю своего подрясника, а для того, чтобы научить его самостоятельно жить в Боге. При этом если мы обращаемся к священнику как к своему духовнику, если мы ему доверяем, то прежде чем начинать с ним по какому-то поводу «разномыслить» или даже спорить, совершенно логично попытаться понять его отношение – понять и в какой-то мере принять. И до тех пор, пока эти отношения существуют, совершенно естественно находить компромиссы в тех вопросах, в которых нам позволяет это наша христианская совесть.

? Если исповедуешься у священника, но как-то не все устраивает в отношении, и уходишь к другому, считается ли это грехом?

— Я думаю, здесь опять-таки уместна аналогия с врачом. Вы пришли к врачу, какое-то время у него лечитесь. Какие могут быть объективные причины для решения от него уйти? Он невнимателен к вам, он назначает лечение, после которого вам становится хуже, он допускает грубые врачебные ошибки. Тогда, конечно же, имеет смысл идти к другому врачу; то же самое можно сказать об уходе к другому священнику. Но здесь действительно надо быть с собой очень честным. Если мы видим, что священник с нами бьется и мучается и при этом то, что он говорит о нашем духовном состоянии, по большому счету правильно, тогда идти исповедоваться к кому-то другому – это не выход, потому что мы в таком случае бежим не от священника, а от себя и от собственной совести. Надо внимательно и здраво все оценить. Если у нас нет доверия, потому что нет духовной пользы, нет к нам внимания, нет за нас ответственности, – наверное, можно уйти. Если же у нас нет доверия потому, что дело, в общем-то, не в священнике, а в нас, тогда не нужно. Как такового греха в том, что мы стали исповедоваться другому пастырю, нет, но если нас уже связывают с тем или иным священником некие узы постоянных духовных отношений, то разрывать эту связь не надо, потому что, как говорил замечательно об этом один духовный писатель , можно уйти от духовного отца и найти нового хорошего духовника, но он никогда не станет нам отцом, а будет дядей, отчимом или кем-то еще. Вообще же тут никто так точно человеку не подскажет, как его собственное сердце и его собственная совесть.

? А в чем, кстати, разница между духовным отцом и духовником?

— Любые определения здесь будут все-таки немного неточны, потому что слово не вполне совершенное орудие для выражения предметов духовных. Но если провести некоторую условную границу между духовником и духовным отцом, то, наверное, она будет заключаться в следующем. Духовник – это просто тот священник, к которому человек приходит на исповедь постоянно. А духовный отец – это нечто большее. Это тот, кто становится для человека отцом в буквальном смысле: несет все его немощи, несет на своих плечах самого этого человека в те моменты, когда это бывает необходимо, – словом, делает по отношению к нему все то, что делает родной отец по отношению к своему ребенку.

? А есть какой-то чин посвящения в духовные чада?

— Я такого чина не знаю, и, слава Богу, что его никто еще не придумал, потому что эти отношения могут сложиться и вырасти только неким естественным путем. Сам факт, что это действительно духовный отец и действительно духовное чадо, должен быть не утвержден кем-то, а сам собой очевиден из отношения этих людей друг к другу. В противном случае, я думаю, эти слова будут просто пустыми, не наполненными конкретным смыслом. И лучше порой даже тогда, когда эта духовная связь действительно есть, все равно ее никак не называть: пусть она просто будет, потому что бывает иногда в таких случаях, что как только мы начинаем произносить какие-то громкие слова, то, что уже сложилось, вдруг начинает разваливаться.

? Мне говорили, что слово духовного отца нужно выполнять беспрекословно, бояться нарушить, а духовник дает только совет, который мы можем принять или не принять. В этом тоже различие заключается?

— Во-первых, вот это слово – «бояться» – мне здесь непонятно. Поскольку уж чего-чего, а страха быть не должно, потому что отношения с отцом – это не отношения страха и чего-то со страхом сопряженного. Это отношения любви. Плох тот отец, который строит свои отношения с ребенком на страхе. И настоящий отец духовный, если пытаться как-то его охарактеризовать, – это не тот, кого человек должен бояться ослушаться, а тот, кто всегда может объяснить человеку, почему нужно поступить так, а не иначе, то есть может либо сказать так, что духовный сын или духовная дочь это поймут и это дойдет до сердца, либо помолиться так, что Господь вразумит его духовное чадо по его молитве. А думать, что духовный отец – это что-то вроде раскаленного предмета, к которому страшно прикоснуться, конечно же, совершенно неразумно и неправильно.

? А как духовник превращается в духовного отца?

— Понимаете, вот, условно говоря, был некий священник. У него кто-то исповедовался на протяжении долгого времени. Он был духовником этого человека. Как он становится его духовным отцом? Наверное, это происходит в тот момент, когда и сам священник возрастает в эту отеческую меру, и человек, ему исповедующийся, вырастает в ту меру доверия и послушания, которая позволяет ему быть сыном или дочерью. Мне кажется, что это возможно именно в случае такого синхронного, параллельного возрастания – и священника, и приходящего к нему человека. И опять-таки скажу, что, с моей точки зрения, совершенно неестественно, когда приходит человек в Церковь, попадает к какому-то священнику, и тот ему говорит: «Теперь я твой духовный отец. Ты у меня на послушании: делай то, что я тебе скажу, иначе ты не спасешься». Можно разворачиваться и сразу уходить. Единственное, что по отношению к такому священнику можно и нужно делать, – молиться о его душе, потому что его очень жалко. Вы знаете, что у нас есть один совершенно верный и совершенно истинный пример – пример Спасителя. Требует ли Христос от нас Себе послушания? Да, требует. Но что сделал Христос? Он за нас распялся. Это не говоря о том, что Он есть Господь и Бог наш… И вот когда священник хотя бы в какой-то степени распинается очевидным образом за человека, тогда он может от него чего-то требовать. Если же он этого не делает, то не только заявлять о своем духовном отцовстве, но и отдаленно похожих слов говорить не имеет основания.

? Батюшка, а вообще реально каждому найти духовного отца? Ведь народу-то сколько!

— Вот наш храм … Нельзя сказать, что он каких-то гигантских размеров – скорее, наоборот, правда? Но он почему-то вмещает всех, кто сюда приходит. Это ответ на ваш вопрос. Если действительно будет так много людей, которые будут искать именно духовных отношений, то будет гораздо больше священников, потому что кто-то из этих людей неминуемо захочет стать священником. Ну и храмов будет больше. Так что этот вопрос, думаю, отпадает.

? Я так понимаю, что духовник должен если не совсем точно, то с какой-то степенью ясности все же понимать, что происходит в душе у конкретного человека, как он внутренне устроен и по каким законам в нем происходят те или иные изменения. Что делать, если исповедь принимается как положено, но это понимание отсутствует?

— Если это отсутствует, я могу сказать, что это не духовник. С одной оговоркой, очень важной и очень существенной. Бывает, что человек с самим собой носится, как с хорошо известной писаной торбой. Неоднократно приходилось сталкиваться с тем, что кто-то приходит и говорит о таких вещах, которые совершенно понятны, естественны, и в ряд с ним можно поставить еще десятки людей, у которых те же самые грехи и те же самые проблемы, но человек то, что происходит с ним, считает настолько исключительным, что любые сказанные ему слова вызывают у него реакцию отторжения: «Да нет, у меня совершенно особый случай!». И когда человек так говорит, понятно, что проблема не в духовнике, который «не понимает его устроения», – проблема в нем самом.

? Как понять, есть ли во мне что-то действительно, может быть, экстраординарное или я отношусь к себе как к писаной торбе?

— Дело в том, что человек сам по себе уникален – любой, каждый, а не только я или вы. Нужно задать себе вопрос: а что изменится оттого, что я найду лично в себе нечто, как вы говорите, экстраординарное? Я стану лучше, я стану чище, я стану ближе к Богу? Да вряд ли. Знать свои способности и возможности обязательно нужно – для того, чтобы понять, как ими распорядиться, как их приумножить в этой жизни. Но это не основание для того, чтобы требовать к себе повышенного внимания со стороны священника и вообще всех окружающих людей. Для христианина не должен стоять во главе угла вопрос самореализации. Для христианина превыше всего стоит совершенно другой вопрос: «Господь меня сотворил таким-то, у Господа был обо мне какой-то замысел, и я в течение своей жизни этот замысел должен исполнить». Вот в чем суть – исполнить то, что замыслил о нас Господь! А занимаясь «самореализацией», человек уходит совершенно не туда.

? В каких случаях стоит советоваться с духовником о житейских обстоятельствах?

— Я думаю, что когда мы намереваемся совершить какие-то серьезные, жизненно важные для нас поступки, закономерно спрашивать благословения у своего духовника, потому что даже житейский вопрос может иметь свою духовную подоплеку. Допустим, покупка машины не духовный вопрос, да? С другой стороны, а почему ее человек покупает: потому что она ему необходима или потому что ему кажется постыдным ездить на менее престижной прежней модели? Тут масса есть таких нюансов, которые, возможно, будут для священника, как для пастыря, небезразличны. В то же время не следует превращать духовника в советчика по бытовым вопросам. Не надо спрашивать его, в какой цвет красить в доме стены, например. В том, что касается повседневных дел, мы должны советоваться с ним только тогда, когда ощущаем, что в том или ином вопросе есть нравственная подоплека и нравственный риск. Священнику же это общение в форме житейских вопросов важно для того, чтобы понять, как мыслит человек в практических жизненных ситуациях, потому что все, что мы делаем, – молитва, чтение, посещение храма – должно как-то проявляться в нашей жизни. Как раз в таком общении священник может понять, приносит ли в жизни этого человека плод Евангелие, его изучение, приносит ли в жизни этого человека плод частое Причащение или его жизнь вообще никак не связана с тем, что он делает в Церкви. Зная все это, гораздо легче человеку помочь.

Женщины очень часто стремятся устроить со священником такие душевные отношения, которые будут имитировать некую общую жизнь. Это не обязательно влюбленность, но это некоторый душевный комфорт. Они начинают требовать, чтобы священник обязательно уделял им внимание, чтобы с ними разговаривал, общался:
- А почему вы не спросили меня о чем-то, а почему вы мимо меня прошли, почему вы вот с той говорите долго, а со мной коротко? А почему вы так со мной суровы, я вам безразлична?
Подобного рода переживания и чувства всегда означают, что у женщины к священнику отношения душевные, а не духовные. Она ищет в нем не духовника, а компенсацию своей неустроенной душевной жизни. Тут еще может не быть влюбленности, но всегда есть какая-то пристрастность.

Привязанность, вообще говоря, - это неплохо, вполне естественно любить своего духовного отца, это нормально. Это даже должно быть, и такая любовь может быть очень сильной, даже самой сильной в жизни человека - любовь к духовному отцу. Но важен характер этой любви. Нужно, чтобы это была любовь дочери к отцу. Нужно, чтобы это была любовь духовная, ради Христа. Любовь, которая видит в священнике посланного Богом учителя духовной жизни. Когда хочется смиряться, учиться, слушаться, когда есть готовность потерпеть даже суровое научение, строгий выговор, когда есть вера в то, что духовник тебя любит, о тебе молится, думает, и совершенно при этом не обязан тебе ничем, не обязан вести с тобой "приятные" беседы или что-то еще в этом роде. Такая любовь будет и хорошей, и плодотворной. А душевные отношения, особенно там, где начинаются обиды на священника духовно бесплодны и вредны, они означают прелесть.

Прелесть - это славянское слово, "лесть" переводится на русский язык словом "ложь". Прелесть означает самообман. Человек думает, что он идет по правильному пути, а на самом деле идет по ложному.

прот. Владимир Воробьёв

Насколько душеполезным может быть внебогослужебное общение мирян с духовником?

Если говорить о другой плоскости, то внебогослужебное общение в большинстве случаев совсем необязательно, хотя и может иметь место. Здесь нет единого стандарта, что хорошо, а что плохо. Для правильного устроения своего духовного мира человеку достаточно общаться со священником как с душепопечителем. Совершенно не обязательно иметь клирика другом семьи, периодическим визитером своего дома, спутником в своих паломнических путешествиях и т.д. В силу того, что приходская жизнь предполагает ситуации общения вне богослужения (школьное общение, культурные мероприятия и т.д.), то, конечно же, такое, и такое общение имеет место. Плохого в нем ничего нет, если только в этом не происходит ненужного прилепления к священнику как к личности. Если желание пообщаться со священником становится важнее стремления пойти в храм на службу или делать церковное дело, здесь нужно сказать себе «стоп» и если не вовсе дистанцироваться, то, по крайней мере, отказаться от всех этих неполезных ситуаций общения.

прот. Максим Козлов

***
Иногда девушки, женщины, по каким-то причинам не нашедшие спутника жизни или не удовлетворенные существующим брачным союзом, бывают склонны испытывать нежные чувства к пастырям, которые, как известно, либо женаты, либо дали обет безбрачия. Чаще всего такого рода любовь бывает, казалось бы, вполне «духовной», то есть физическое влечение на сознательном уровне отсутствует. Тем не менее, все мысли и чувства девушки или женщины заняты священником, к которому она испытывает сильную привязанность…

Это явление, вызывающее, с одной стороны, улыбку или иронию, а с другой — глубокую печаль. Да, дыма без огня не бывает. И, конечно, священник должен хорошо сознавать, что далеко не все окружающие его люди живут подлинной духовной жизнью, действительно стремятся к «единому на потребу» — спасению своей души, очищению ее от страстей. Ведь многие сегодня заходят в храм еще и потому, что там тепло, можно отогреться телом и душой. Многие рассчитывают встретить в храме человеческое участие, внимание, а иногда и материальную поддержку. Для кого-то личность пастыря становится главным предметом внимания: так случается с теми, кто не находит в себе сил — а лучше сказать, не желает направить силы на поприще покаяния. В той или иной степени опасность этой подмены ощущалась, наверное, каждым, кому Бог даровал духовника. Не сразу мы вырабатываем правильное отношение к священнику подобному нам немощному человеку — поставленному, однако, на служение словесным овцам стада Христова. Главное, чтобы сам пастырь не оказался в сетях прелести и волей-неволей не подменил бы собой Того, Чьей силой и благословением он действует.

3наю, что, если христианин на исповеди искренне делится со священником внутренними смущениями, раскрывает помыслы (не будем забывать о существовании злой силы, которая все пытается осквернить, к доброму расположению примешать недолжное и таким образом запнуть стопы подвизающегося), сердечная рана непременно уврачуется Божией благодатью. Важно, с каким расположением мы встречаем искушение. Ему должно прийти, но от нас зависит, попадем ли мы в его власть или разумно отстраним от себя эту опасность.

Безусловно, священнику дано бывает почувствовать, когда подобные подмены — то, что называется на аскетическом языке пристрастием, человеческой привязанностью, — начинают преобладать в чьей-то душе над благоговением к сану. Очевидно, что пастырь вовремя должен выставить некий «заслон». Во всяком случае, хранить дистанцию, не потакать прихотям и похотям, но по необходимости быть строгим, решительным и кратким в общении с «заинтересованными лицами». Для того, чтобы получить пользу от благодати священства, не требуется много времени. Полная противоположность норме имеет место тогда, когда священник начинает «выяснять отношения» с прихожанкой по просьбе последней. Та не удовлетворена бывает ни службой, ни проповедью, ни исповедью. Ей нужно чего-то большего: душевного внимания… Она строит обиженный вид, а иногда и действительно переживает — сердце не камень. Дай Бог пастырю найти золотую середину, грань между правдой и любовью, дабы не усугубить дело, но отрезвить душу, указав на необходимость подавить недолжное расположение, покушающееся на наше единство во Христе.

Как женщине распознать в себе недолжное пристрастие к духовнику, отделить его от тех чувств, которые являются богоугодными? Существуют ли здесь какие-то надежные критерии? По каким признакам мы узнаем, что две враждующие стороны, долго чего-то выжидавшие, вступили наконец в сражение, слышатся первые оружейные залпы, в воздухе появляется дымок от пороха в земле образуются воронки от разрыва снарядов… Так и в духовной жизни. Признаком зарождающейся болезни нередко является неотступно стоящее перед умственным оком лицо духовника. Если вовремя не распознать за мысленной картинкой вражье искушение, то делу молитвы может быть нанесен существенный урон. Иные чувствуют влечение с постоянством, несколько раз в течение дня, молиться за духовника, убеждены в том, что именно их молитвы помогают батюшке в борьбе с видимыми и невидимыми врагами… Такая сосредоточенность на «помощи» духовнику, несомненно, имеет оборотную сторону. Бывает еще и такое. Прихожанка признается священнику, что она чувствует и знает с точностью до минуты, когда он возносит за нее молитвы: «Батюшка, как я Вам благодарна! Вчера в половине третьего я приняла от Вас дивную помощь. Вся брань улеглась, едва лишь Вы встали на молитву о моей грешной душе». По опыту мы знаем, что расплатой за подобное пристрастие будет разочарование, более того — отторжение от личности искреннего, по-доброму настроенного пастыря, вина которого заключалась, может быть, в том, что он не сразу пресекал все описанные нами явления.

Как быть, если женщина понимает, что происходящее с ней к подлинной любви отношения не имеет, и желает избавиться от поработившего ее чувства? Ведь она часто стоит перед необходимостью исповедать свои переживания именно тому священнику, который их вызвал. Многие полагают — и, наверное, вполне справедливо, — что признания в любви во время совершения таинства исповеди звучат довольно неуместно. С другой стороны, исповедь у какого-то другого батюшки может еще более нарушить течение духовной жизни… Думаю, что решение этого вопроса зависит от конкретных обстоятельств и свойств личности священника. Если это опытный пастырь, знакомый с духовной бранью и искушениями, встречающимися во внутренней жизни прихожан, то он легко снимет своим мудрым словом данное смущение. Однажды монахиня исповедовалась преподобному Амвросию Оптинскому в недолжном расположении к нему. Старец, добродушно улыбнувшись, сказал в ответ на ее исповедь: «Не бойся, ко мне пристрастия у тебя не возникнет». Святой подвижник силой Духа Божия прогнал все помыслы из души подопечной. Итак, если священник уже имеет определенный опыт (да и возраст его служит гарантом), то, конечно, рассказать о смущениях, возникающих по его поводу, — дело правильное. Если же вы исповедуетесь у сравнительно молодого пастыря, которому не так легко найти нужное слово в данном случае, — быть может, имеет смысл обратиться к более умудренному священнику и решить вместе с ним, как дальше вести себя: на время ли отойти, исповедоваться в другом храме, другому лицу, либо терпеть эту брань, не соглашаясь c ee внушениями, либо все же поведать об этом батюшке, к которому относится искушение.

прот. Артемий Владимиров

Надо сказать, что слово "духовник" я узнала в более чем солидном возрасте, мне было за тридцать, а моя яркой лентой вьющаяся жизнь каким-то неведомым для меня образом в одночасье превратилась в удавку на шее, и, движимая инстинктом самосохранения и четким осознанием того, что мой месячный младенец не обойдется без меня, бросилась я за помощью к профессионалам.

Разные врачи и целители, иглоукалывание и мануальная терапия, психологи и даже психиатр, который восхитился моим душевным здоровьем, гипнотизер, почему-то гипнотизировавший исключительно мои коленки.
Было пройдено все.

Специалисты разводили руками, а меня становилось все меньше. В буквальном смысле.
Опытный врач предупредил мужа, что дело плохо: я потеряла 15 кг живого веса и, по всей видимости, в скором времени готовилась расстаться с оставшимися килограммами.
Ночи перестали быть ночами, дни днями. Мутное бордовое облако страха туманило глаза.

И вот как-то вечером я зашла в церковку около дома. Это была маленькая деревянная часовенка.
Приползла я туда, конечно, просто от безысходности, не движимая никакими идеями, никакими мыслями о Боге.
Так больное животное инстинктивно идет туда, где есть растения, которые могут помочь.

И абсолютно в классике жанра в храме меня, мягко говоря, не поняли и не приняли.

Не буду рассказывать подробно, потому что почти у каждого есть такая история.
Видно, не на тарелочке с голубой каемочкой преподносится возможность войти в церковь тем, кто долгие годы осознанно не желал этого сделать.

Но что-то заставило меня предпринять попытку номер два.
В результате я оказалась на территории самого древнего женского московского монастыря.
И первый же священник, к которому я обратилась, иеромонах Никодим, внимательно посмотрев на меня, радостно воскликнул: "Кокое хорошее искушение! Знакомое!" - батюшка заметно окал.

Эти совсем непонятные, наверное, для стороннего человека слова вдруг ровным светом осветили ту черноту, которая жрала меня все эти месяцы.

И я впервые поняла, что вся эта боль - не я. Я - другая. Поэтому надо бороться.

До этого все специалисты рассматривали все, что со мной приключилось, как неотъемлемую часть меня.
И это делало ситуацию безвыходной: от себя не убежишь!

И только опытный в духовной брани монах сразу наметил верную стратегию: бей темноту без жалости, спасайся!

Думаю, отец Никодим спас мне жизнь.

Я стала ходить на службы. Исповедовалась и у отца Никодима, и у духовника монастырского, очень опытного батюшки, отца Николая.

К отцу Николаю подошла первый раз, потому что искала ответа, как правильно жить в семье. У монаха решила не спрашивать, наивно полагая тогда, что семейные проблемы не та тема, которой должны касаться монашествующие.

С детства я привыкла понимать мир через книги.
И тогда сразу накупила разной литературы и стала штудировать.
Вот тут-то и узнала, что очень хорошо, когда у верующего человека есть духовный отец.

Прочитано - принято к руководству! Я стала искать отца.

Начала, как и многие новоначальные, сразу со старца.
А чего мелочиться! Пусть старец руководит, точно плохо не будет.

Но со старцем как-то все не получалось. Тогда я сама себе назначила в духовники отца Николая и несколько успокоилась.

Стала исповедоваться у него, причащаться в монастыре. Отец Николай даже обвенчал нас с мужем.
В Барвихе, в прекрасном деревянном храме. Венчание было очень необычным. Но о нем я не буду рассказывать здесь.

Только одно стоит упомянуть: муж мой венчался потому, что жалел меня и очень переживал, глядя, как мне плохо. Сам на тот момент он в церковь не ходил и не видел в том необходимости.

В храм я водила только моего младшего сына, тогда еще совсем малыша.
И не в монастырь, а в ту маленькую часовню около дома, откуда меня когда-то прогнали.

Малыш часто причащался и очень любил службы. Удивительно, но он постоянно и очень грустно спрашивал меня:" А почему папа никогда не ходит с нами в храм?"

И вот однажды после службы мы с малышом уже выходили из церкви, как вдруг меня окликнул священник:" Вы мама Еремея? Подойдите ко мне."

Я подошла. Батюшка, иерей Александр, что-то спрашивал, я отвечала, а потом он вдруг строго сказал:
"Вы должны какое-то время походить ко мне на исповедь. У вас очень тяжелая ситуация."

Я страшно возмутилась и стала горячо объяснять, что хожу в другой храм, что могу и там исповедоваться, что не обязана, не хочу, не буду...

С этим же чувством я шла из церкви домой, проговаривая про себя что-то вроде:" С какой стати, и не буду, и чего еще придумал!"

В следующую субботу я стояла на исповедь в очереди к отцу Александру.

И через субботу. И все субботы подряд. И вдруг, месяца через два, я почувствовала, что все изменилось во мне, вокруг меня.

Я приходила потихоньку в себя, у мира появились краски, а мой муж стал вместе со мной держать Рождественский пост. Сам. Я никогда и никого из своих родных не уговаривала ни поститься, ни ходить на службы.

И вот последний день поста. Я иду в церковь, муж со мной.
Толпа людей, батюшки и не видно. Муж, в ужасе оглядываясь, жмется к свечной лавке.
И вдруг через толпу! К нам! Батюшка!
Он хватает мужа руку и ведет за собой. Я слышу, как муж смущенно бормочет:
- А что вы меня за руку ведете? Боитесь, что сбегу?
- Боюсь, - без тени улыбки отвечает отец Александр.

Я смотрела через море голов, как отец Александр исповедует моего Александра. То, что я чувствовала, не могу вам рассказать.

Счастье, когда рождается на свет дитя. Но в тысячу раз большее счастье, когда рождается душа -христианка. Никогда я не любила своего мужа так сильно, как в тот момент, никогда не была так счастлива.

А потом батюшка окрестил моего папу, которому было на тот момент 82 года, причастил мою 84-летнюю бабушку, которая до этого была в храме только в младенчестве, стал духовным отцом и моей родной сестры, обвенчал старшего сына с его избранницей, покрестил нашего Добрыню Никитича.

Когда мой папа в тяжелейшем состоянии попал в реанимацию, я сразу набрала телефон отца Александра. У батюшки было воспаление легких, он лечился дома.
Я помню его быстрые слова:
- Немедленно выезжаю, я все сделаю, я знаю как. Я пройду в реанимацию.

Но через пять минут я уже знала, что у меня на земле остался один отец, духовный.

Зачем нужен духовный отец?
Я не смогу ответить так, как надо, доказательно, компетентно.

Я вчера опять была на исповеди.
Этот пост тяжело идет у меня.
И вот в смутном настроении говорю на исповеди я о своих обычных грехах, о том, что опять ничего не могу и не умею, молча слушает меня батюшка, накрывает мне голову епитрахилью, читает молитву.

Я выхожу на деревянное крыльцо, и небо бросается мне в глаза, а внутри только радость и тишина.

Есть всему этому объяснение? Рационального - нет.

А другие объяснения этот мир не принимает.
А духовный отец - он не только в этом мире. Он - навсегда.
Каждый день я читаю молитву за духовного отца, где есть такие строчки:
"Господи, Ты соединил нас на земли и не разлучи нас и в Небесном Царствии Твоем..."

И я верю всей душой, что так и будет.

«Духовник должен быть готов за своих чад пойти в ад»

Изменились ли пастыри и паства за двадцать пять лет церковной свободы, можно ли сегодня найти настоящего духовника, и что делать человеку, который ищет духовного руководства, но не находит опытного священника? Ответы на эти и другие вопросы о духовничестве — в интервью с протоиереем Валерианом Кречетовым, долгое время исполнявшим послушание духовника Московской епархии.

Формула духовничества

Что такое духовничество вообще и какая мера ответственности у того, кто берет на себя обязанности духовного отца? Протоиерей Валериан Кречетов рассказывает:

«Конечно, духовное руководство — важно и нужно, но требования к духовному отцу очень высокие. Однажды я вышел из церкви, и какая-то женщина вдруг побежала за мной: «Батюшка, что мне делать? Мой духовник сказал мне: «Я не хочу из-за тебя попадать в ад!» Я что-то ответил, а вскоре поехал на Афон и попал к одному старцу. К нему пришел духовник, который 20 лет окормлялся у старца Паисия. И вот тот старец сказал мне формулу настоящего духовного отца: «Духовным отцом может быть только тот священник, который готов за своих духовных чад пойти в ад». Самое удивительное, что я не рассказывал ему о вопросе, который задала мне та женщина, а он слово в слово повторил ее слова, только в обратную сторону».

Церковь воинствующая и Церковь тайная

— Двадцать пять лет церковной свободы — уже целая эпоха. Если сравнивать 1990-е годы и наши дни, как поменялась церковная жизнь за эти годы? Как изменились прихожане?

— Когда говорят о советском времени, я всегда вспоминаю книгу святителя Николая Сербского «Царёв завет». Рассказывая про происходящее на Косовом поле в Сербии, он очень хорошо в духовном смысле объясняет и то, что происходит в мире. Когда царь Лазарь молился на Косовом поле перед битвой, он должен был выбрать одно из двух царств: земное или Небесное. Он избрал Небесное Царство, и по пророчеству и войско, и державу, и его самого постигла гибель.

Но во время битвы перед царем явился ангел и сказал, что его держава должна погибнуть, чтобы спаслась душа народа: «Держава и дается народам, дабы было чему погибнуть вместо него, чтобы было, что дать в откуп за душу народную. Такая сделка выгодна, когда за недорогую цену покупаешь сокровище [и душу народную спасаешь, и Царство Небесное обретаешь!]. Поклонись Тому, Кто разрушает дешевое, дабы сохранилось драгоценное; Кто косит солому, да сохранится зерно».

В мире идет война зла против добра, и наша Церковь — воинствующая, но не она начинает войну, а против нее воюют. И если всё вокруг гибнет здесь, на земле, это не значит, что всё плохо. Нет худа без добра.

Когда-то мне пришлось слышать одну интересную притчу. Один человек приходит к старцу и говорит: «Отче, у тебя всё ладится, а у меня ничего не ладится, почему?» Старец ему говорит: «Терпение нужно». — «А что такое терпение? Терпишь-терпишь, какой от этого толк? Всё равно что воду в решете носить!» А старец отвечает: «А ты дождись зимы».

Вот как раз то, что предсказано в этой притче, сейчас и произошло. Ведь казалось бы, всё уже было решено, с Церковью покончено, всех пересажали и перестреляли, но явился сонм священномучеников, и люди закалились в войне. И пока Церковь была в гонениях, она держалась твердо.

Внешне было гонение, внешне ничего не осталось уже, всё было кончено, но верующие люди оставались. Об этом прекрасно говорил еще преподобный Серафим, он приводил в пример времена пророка Илии, когда «все сыны Израилевы оставили завет Твой, разрушили Твои жертвенники, и пророков Твоих убили мечом, остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять ее». Это Илья-то, пророк, своим орлиным взором на жизнь не увидел никого вокруг верного, кроме себя. А Господь ему сказал, что «между израильтянами еще семь тысяч мужей, которые не преклонили колен своих пред Ваалом и уста которых не целовали идола». Семь тысяч! То есть столько верных оказалось, которых пророк Илья не увидел.

И преподобный Серафим говорит: «А у нас-то сколько будет?» Многие верующие во времена гонений занимали государственные посты, но что они православные, почти никто не знал. Это была та самая, как теперь называют, тайная Церковь, которая никогда не была отделена от Церкви официальной, но сокрыта от мира, чтобы сохранить веру.

А теперь вышло, как по притче о решете — то в решете всё проливалось, а теперь наступила зима, что не донесешь эту воду-то.

И я на себе это лично испытываю, потому что священнику сейчас, если действительно трудиться, ни сил не хватает, ни времени — настолько в нем велика потребность. И вот тут-то как раз самый сложный момент, потому что в священство ринулись многие, а служение-то это высочайшее, сложнейшее и ответственнейшее.

Если даже молодой человек будет учиться в специальных учебных заведениях, наука — это только надводная часть айсберга. Духовная жизнь настолько сложна и многообразна, что специалистов в этой области единицы.

Как говорят старцы, дар священства, духовничества — особый. «Дар рассуждения выше дара смирения», то есть рассуждать, как поступать — где и когда молчать, когда действовать — очень сложно научиться. Как в Библии написано: «Мудрый молчит до времени; а безумный говорит без времени».

— То есть сейчас, когда открытого гонения на Церковь нет, фокус проблемы сместился с внешнего мира на внутреннюю жизнь самой Церкви? И здесь велика роль священника, важен его духовный опыт?

— Да, теперь есть возможность говорить многое, а не так это просто, да и о чём говорить? Один человек рассказал мне интересный случай из своей жизни. Он был филологом, учился в МГУ, и у них был преподаватель-армянин, который говорил студентам: «Молодые люди, вот вы изучаете разные языки, а не скажете ли вы, о чем вы будете говорить на этих языках?»

И правда — о чем? А я всегда привожу слова Маяковского:

Изводят единого слова ради
Тысячи тонн словесной руды.

Бывает, читаешь политические статьи, а присмотреться — хорошо, если там есть единое слово по существу. Тем более непросто говорить на духовные темы.

Духовное слово не имеет силы, если оно оторвано от сердечной деятельности, от опыта духовного. Еще религиозный философ Иван Киреевский говорил:

«Мышление, отделенное от сердечного стремления, есть такое же развлечение для души, как и бессознательная веселость. Чем глубже такое мышление, чем оно важнее, по-видимому, тем, в сущности, делает оно человека легкомысленнее. Потому серьезное и сильное занятие науками принадлежит также к числу средств развлечения, средств для того, чтобы рассеяться, чтобы отделаться от самого себя. Эта мнимая серьезность, мнимая дельность разгоняет истинную. Удовольствия светские действуют не так успешно и не так быстро».

Вовлечение в рассуждение на духовные темы, оторванные от сердечной деятельности, от духовного опыта — развлечения более пагубные, чем светские. Просто видимость духовного, а сущности нет.

Права без обязанностей

— В Псалтыре есть такие слова: «глумляхся в оправданиях Твоих». Но глумиться у нас — это издеваться, кощунствовать, а на самом деле первое значение этого слова — размышлять. Но размышления тогда оправданы, когда они связаны с духовным опытом, с сердечной деятельностью, а если они от нее оторваны — это глумление. Сейчас, например, многие стали говорить и писать по духовным вопросам, а опыта-то нету. Получилось, что некоторые глумятся над словом истинным.

По логике мира, люди становятся умнее, умнее и умнее, но, к несчастью, это не так. Потому что ум — это не количество знаний. Аристотель сказал: «Множество знаний еще не предполагает наличия ума», и увлечение знаниями и пренебрежение нравственностью есть движение не вперед, а назад.

Однажды, ко мне пришел один атеист, который верил в происхождение человека от обезьяны. Он хотел крестить свою дочь, но жаловался, что не может с ней справиться. И я ему сказал, что согласно его верованиям, он никогда с ней не справится, потому что с чего дочери его слушаться, если он недавно с дерева слез?

На самом деле человек вышел из рук Творца совершенным, но не имеющим опыта. Конечно, он должен был еще, чтобы уподобиться Творцу, совершенствоваться, «будите убо вы совершени, якоже Отец ваш Небесный совершен есть». И святитель Николай Сербский говорил, что первые люди не много знали, но всё понимали. Постепенно стали знать больше, но понимать меньше. Оказывается, можно много знать, но ничего не понимать. Как подметил один раб Божий, глядя на современного человека:

Душа отпылала, погасла,
состарилась, влезла в халат,
но ей, как и прежде, не ясно,
что делать и кто виноват.

Что делать, кто виноват — с этими извечными вопросами люди обычно и обращаются. В связи с тем состоянием, в которое сейчас погрузился мир, многие бросились в Церковь. И, к несчастью, немногие понимают, что всё происходящее — плод греха, а пытаются, не учитывая, что главное, разобраться, что делать и кто виноват. Поэтому вопросы, которые люди задают на исповеди, больше не о том, как спасти свою душу, а как устроить счастливую жизнь для себя на земле.

— А какие проблемы сейчас больше всего волнуют людей?

— К несчастью, чаще людей волнует только собственная личность, «эго». Очень много эгоизма стало. Раньше люди больше смирялись.

Теперь каждый хочет жить по-своему — без обязанностей, но со своими правами. Например, повсеместно распространился так называемый гражданский брак — открытый блуд без обязанностей. Но когда человек собирается создать семью, он должен минимум в два раза уменьшить свои желания, и приготовиться минимум в два раза увеличить свои обязанности. А у нас от своих желаний не хотят отказываться, а обязанностей вообще никаких.

При вступлении в брак нужно спрашивать: «Что ты хочешь: иметь жену, иметь детей, иметь хозяйство, или же: быть мужем, быть отцом, быть хозяином?» Быть или иметь? Бытие предполагает жизнь. Быть кем-то — это иметь обязанности. Если это муж — у него свои обязанности, если отец — свои обязанности, если директор — свои обязанности. А у нас? Развалил семью, а кто виноват? Обычно виноваты оба, и больше виноват тот, кто умнее.

Собственно говоря, что такое народ? Народ — это много семей. Семья — малая Церковь, семья — основа государства. И поэтому развал государства происходит из-за развала семьи.

Как найти духовника и нужно ли его искать?

— Как найти духовника? Что делать, если не получается найти себе духовное руководство?

— Обязательно нужно ходить в Церковь и причащаться, и потом уже молиться, чтобы Господь послал духовника. И если пошлет — чтобы Господь дал ему разумение. Потому что есть такое изречение, что хорошие послушники не всегда были именно у святых отцов. Есть такие примеры, когда послушники были настолько смиренны и преданы, что они и сами спаслись, и их духовных наставников, которые были недостойными, Господь спас.

И наоборот, рядом со святыми не все были святые. Среди 12-ти апостолов один оказался Иуда. Многое зависит от самого человека.

Духовное руководство — важно и нужно, но требования к духовному отцу очень высокие. Его служение основано, прежде всего, на жертвенной любви, которая есть любовь Божья. И поэтому, если Господь дает это святое чувство, тогда всё становится по своим местам.

Есть такая книга о священстве епископа Арсения (Жадановского), где он вспоминает, что когда Господь восстанавливал апостола Петра в апостольском достоинстве, Он ничего от него не требовал, только любви: любишь Меня — паси овцы моя. То есть если есть любовь — есть пастырь и духовник. А если любви нет, то и пастырства истинного нет.

— Что делать человеку, который ищет духовного руководства, но не находит опытного священника? Смиряться, общаясь с неопытным духовником, делать по-своему?

— Самое главное — помнить, что всё управляется промыслом Божиим. Господь может дать разумение. И нужно молиться и пастве, и пастырям. Иногда меня о чем-то спрашивают, а я не могу ответить. Я не стесняюсь сказать: я не знаю. Есть такое изречение: Бог никогда не спешит, но никогда не опаздывает. В жизни всё совершается в свое время. Положись на Бога, и Он всё совершит на духовную пользу.

Помните пример, который нам дан в Евангелии? Перед Пилатом стоит избитый, связанный Спаситель. И Пилат говорит: «Мне ли не отвечаешь? Не знаешь ли, что я имею власть распять Тебя и власть имею отпустить Тебя?» Господь спокойно отвечает: «Не имаши власти ни единыя на мне, аще не бы ти дано свыше». Так и получилось: он хотел отпустить Иисуса, а подписал распятие, не проявил своей власти, не смог.

Так что всё управляется промыслом Божиим. А люди часто забывают об этом, особенно в отношениях с духовником, зацикливаясь на его личности. Личность же сама по себе довольно беспомощна. Даже грешить человек не может без Бога — например, если бы Он не дал нам ноги, мы бы и не пошли грешить, не дошли бы просто. Поэтому как таковой самобытности у человека просто быть не может. Самобытен один Бог. И по Его воле всё творится — Он Тот, «Кто косит солому, да сохранится зерно».

Ведь мы не устраивали никаких демонстраций в свое время, а Церковь внезапно оказалась свободна. От коммунизма осталась одна вывеска. Да и что такое коммунизм? Попытка построить Царство Божие на земле, рай без Бога.

Был такой отец Мисаил, келейник митрополита Нестора Камчатского, он сидел в тюрьме в советское время, и ему говорили: «Вот мы здесь на земле рай строим». Он отвечает: «Бесполезное занятие». — «Вы что, против власти?» — «Нет, всякая власть от Бога. Но строить рай на земле — бесполезное занятие». — «Как, почему?» — «А очень просто. Первые христиане уже строили такое общество, всё общее было, но ничего не получилось».

И действительно, первые христиане — это общество, с которого скопировали идею коммунизма. Но даже при том духе они не смогли удержаться в полном бесстрастии. Так что всё это уже было. Как отец Иоанн Крестьянкин в свое время говорил: ничего нового у них нет, всё краденое, только переделанное на свой лад.

— Как быть человеку в ситуации, когда на исповеди священник советует ему то, что для него невыполнимо? Например, всем известные примеры, когда священник не благословляет брак, говорит: «Нет воли Божией вам вместе быть», что делать? Спорить?

— Послушание послушанием. Любовь не проходит, проходит влюбленность. Вот родители тоже что-то запрещают, как быть — слушаться или не слушаться? Вообще, полагается всё-таки слушаться. Другое дело, что иногда этого решения не приемлет душа. Тогда нужно молиться и ждать. Я знаю такой пример, когда молодой человек и девушка полюбили друг друга, а родители были против. И я им сказал: «Вы же любите друг друга, любить-то невозможно запретить? Пожалуйста, продолжайте любить». Они так и сделали. А потом мать не выдержала — разрешила. И они венчались.

Если любовь истинная, если нет желания обладания, если чувствуешь, что это твоя родная душа, родной человек — этого может быть и достаточно. У моей мамы была подруга, за которой жених ухаживал сорок лет. Он любил ее, и она его любила, но она не могла оставить свою маму и создать с ним семью. Они встречались, заботились друг о друге, и настолько уже сроднились, что, когда стали супругами в возрасте 60 лет, ничего другого, кроме духовной и душевной близости, им было уже и не нужно.

Собственно, есть пример и у Александра Сергеевича Пушкина — Татьяна Ларина говорит: «Я вас люблю (к чему лукавить?), но я другому отдана, — и буду век ему верна». Можно любить, но не обязательно скорее вместе жить, по крайней мере не нужно спешить.

У нас же сейчас говорят: надо скорее пожить вместе, проверить чувства. К несчастью, так истинная любовь не проверяется. По словам Иустина Поповича, любовь к человеку без любви Божией есть самолюбие, а любовь к Богу без любви к человеку есть самообман.

Самое главное — это воля Божия. Если действительно чувство есть, оно останется, оно будет жить, а если из-за трудностей оно пропало, то его, может, и не было, или это увлечение было, другое чувство, не любовь. А любовь, как говорит апостол Павел, никогда не пропадает и не может пройти, любовь остается любовью.

— А как для себя распределять строгость исполнения сказанного духовником? Простой пример: духовник всем своим чадам говорит строго исполнять пост, а у тебя гастрит? Что здесь делать, слушаться или поступать по своим ощущениям?

— Пост для человека, а не человек для поста, лучше недопоститься, чем перепоститься. И еще: в пост не «нельзя», а «не положено». Если бы было нельзя, то святитель Спиридон Тримифунтский не стал бы есть мясо Великим постом — есть такой пример из его жизни, когда нечем было накормить гостя с дороги, и он велел принести мясо, и сам ел вместе с ним, чтобы не смущать его.

Но пост очищает, пост — это великая сила. Сам Господь постился. Если Он, Тот, Которому, в отличие от нас, не нужно было поста, постился, как же нам грешным не поститься? Но есть разные ступени строгости поста. Есть много полезной для здоровья пищи и постной: отвар брюссельской капусты полезнее куриного бульона.

На самом деле, когда у человека какое-то горе или есть настоящее чувство, он о еде и не думает. За одной девушкой ухаживал некий молодой человек и говорил, что ее любит. А она была очень мудрая и сказала ему, что раз ты готов на всё, давай, недели две или три будем поститься и молиться. А потом, когда срок вышел, она накрыла шикарный стол, привела молодого человека и говорит: «Ну что, за стол или под венец?» Он за стол бросился. Всё, выбор сделал.

— То есть нет такого критерия в отношениях с духовником: послушание или собственное решение?

— Критерий один — любовь. Если озлобление, раздражение, какой толк от этого? К чему это? Выше закона может быть только любовь.

— А если нет духовника или он далеко, как жить, чем руководствоваться в своих поступках?

— Если духовника нет, или с ним сложно связаться, то надо молиться. Нужно просто помнить, что Господь рядом, и к Нему надо всегда обращаться.

Однажды у меня в молодости была сложная ситуация на работе, я растерялся, не зная, что предпринять, и начал читать по очереди акафисты святителю Николаю и преподобному Серафиму, и вдруг всё наладилось. Это был первый пример в моей жизни, когда я на себе испытал, что если не знаешь, что делать в сложившихся обстоятельствах, нужно сразу усиливать молитву, просить помощи Божией.

Это как раз те же вопросы: «что делать?» и «кто виноват?» Виноват сам, прежде всего. Надо с себя начинать, потому что от себя никуда не денешься. А вот что делать? Нужно молиться, чтобы Господь указал: «Скажи мне, Господи, путь, воньже пойду».

Архимандрит Иннокентий Просвирнин однажды сказал мне такую формулу отношения к жизни: когда Небо молчит, не надо ничего предпринимать.

Я потом уже прочитал, что подобное правило использовал священномученик Серафим Звездинский. Когда его спрашивали в смутные времена, как быть, если не знаешь, как поступить и посоветоваться не с кем, он рекомендовал три дня молиться и просить воли Божией, и Господь укажет, как поступать. Если не укажет, значит, еще молиться и терпеть. Так поступают и на Афоне.

Я сам часто советую так поступать, и это правило приносит хороший плод.

Если нагрузить человека подвигами сразу — он не выдержит

— Отличается ли духовное руководство над новоначальными и, так скажем, уже выросшими христианами?

— Конечно. Отличие в мере строгости. Когда я только начинал свое служение, был такой духовник архимандрит Тихон Агриков, вот он мне говорил, что нужно человека сначала привлечь, а когда он привыкнет — можно и построже. Потому что если сразу нагрузить человека разными подвигами, он не выдержит. Вот я в свое время занимался спортом, и здесь, как в духовной жизни — сначала небольшие нагрузки, потом побольше, иначе человек надорвется. И нужно помнить, что нести послушание — это крест. В монастырях это очень непросто, а в миру — тем более.

Протоиерей Сергий Орлов учил меня как молодого священника, и обычно не говорил категорично: вот так и никак иначе. Если я что-то спрашивал, он говорил: «Да всяко бывает». А я думал: ничего себе, человек с таким-то духовным опытом, образованием, и вроде конкретно ничего не сказал… А не всё так просто.

Настоятель Иерусалимского подворья протоиерей Василий Серебренников, который приезжал к отцу Сергию исповедоваться, мне сказал однажды: «Мне больше всего нравится в духовных вопросах, когда ничего не поймешь». Не нужно стесняться, если не понимаете что-то в духовных вопросах. Там, где непонятно — всё просто: непонятно и всё. А вот когда, казалось бы, всё ясно, иногда потом может возникнуть много сложностей. Например, вопрос о частом причащении, казалось бы — хорошо часто причащаться? Очень хорошо. А мне батюшка говорил: «Да это как сказать? Кто как к этому будет относиться? И если будет такое отношение: Манька пошла — и я пойду, во что всё превратится тогда?»

— Духовник может давать человеку свободу самому решать, что делать?

— Очень опытный духовник святой протоиерей Алексий Мечев, когда его о чем-то спрашивали, прежде всего говорил: «А ты как думаешь?» Потому что настоящее духовное воспитание обязательно должно давать пищу уму, чтобы человек учился рассуждать. Не всё ж человека за ручку водить.

Послушание полное — это, конечно, хорошо, но оно возможно только в монастыре, а в миру это сложнее.

Вот у меня водительский стаж — 59 лет. И я, когда первый раз садился за руль, чувствовал себя очень неуютно. Мне подсказывали, и я постепенно освоился, привык. Вот так же и в духовной жизни нужно приобретать духовные навыки.

Я по военной кафедре штурман военно-воздушных сил, и у нас был полковник Плеский, до сих пор его помню, он говорил: «Я заставлю вас самолетовождение знать в стихах, в воздухе некогда рассуждать, там нужно действовать». Так и в жизни — духовные навыки нужно приобретать, чтобы они стали нашей второй натурой. Знание — это то, что пропущено через свой опыт и стало навыком.

— Когда человек только приходит в храм, ему объясняют, как исповедоваться, причащаться, какое читать правило. А как дальше расти духовно? Что, если человек уже лет 10-20 в Церкви, и ничего не меняется, в чем проблема?

— Не в чем, а в ком. В самом человеке проблема. Отец Иоанн Крестьянкин говорил, что за человека ничего нельзя сделать. Можно помочь, но если сам он не будет делать — ничего не получится. Бог насильно не спасает без желания и участия самого человека. Есть такие вечные студенты — ходят, ходят, и никак не закончат учебу. Кто виноват — тот, кто преподает или тот, кто учится?

— Кто учится, то есть человек должен сам начать переходить от каких-то внешних вещей к внутренней жизни?

— Внешние вещи и даются для того, чтобы проложить путь к внутреннему миру. Навык хотя бы сказать «прости» дается не просто так. Постепенно всё начинает меняться внутри человека. Есть такое выражение «Тебя будут называть свиньей — захрюкаешь. А если ангелом — может, и ангелом станешь, запоешь».

— Часто для тех, кто давно в Церкви, молитва превращается в формальность, пост исполняется без рвения, почему?

— Бог даст молитву молящемуся. Если стараться всё-таки вникнуть в слова молитвы, она не может быть полностью формальностью. Да, устаешь, а всё равно делай. Что значит «формально»? Читал молитву, а в это время что в твоей душе происходило?

Всё же лучше хоть как-то молиться, чем вообще ничего не делать.

— А научиться молитве можно?

— Научиться можно — нужно молиться.

— Практика?

— Да. Также часто молитве учит какая-то скорбь, стеснение. Когда мой отец учился в семинарии, один из старых профессоров задал ему такой вопрос: «Что делает Господь с человеком, когда хочет его к Себе привлечь?», — отец ответил что-то. — «Хорошо, а что главное?», — отец молчит. — «Тугу душевную посылает ему».

— Тут, наверное, сложно не впасть в уныние, если всё время скорби?

— Всё проходит. Я всем говорю, послушайте хотя бы Пушкина, если не хотите слушать Священное Писание. Знаете, как он сказал?

Если жизнь тебя обманет,
Не печалься, не сердись!
В день уныния смирись:
День веселья, верь, настанет.

(Тут так и хочется добавить: «А смиряясь, помолись!»).

Сердце в будущем живет;
Настоящее уныло:
Всё мгновенно, всё пройдет;
Что пройдет, то будет мило.

Ведь оно от Бога было, по старцу Серафиму Вырицкому.

И нужно не забывать даже в самые трудные дни жизни благодарить Бога — он ждет нас и пошлет еще большие блага. Человек с благодарным сердцем никогда ни в чем не нуждается.

Протоиерей Валериан Кречетов родился в 1937 году в семье репрессированного бухгалтера и впоследствии священника Михаила Кречетова. Окончил школу в 1959 году и тогда же был зачислен в Московский лесотехнический институт, спустя три года после окончания которого поступил в Московскую семинарию.

Рукоположен 12 января 1969 года, а в 1973 году окончил Московскую духовную академию. За долгие годы своего служения общался со многими выдающимися пастырями, в том числе с отцом Николаем Голубцовым, отцом Иоанном Крестьянкиным, отцом Николаем Гурьяновым. Сегодня протоиерей Валериан — настоятель храма в честь Покрова Пресвятой Богородицы в селе Акулово Одинцовского района.

1. Для чего нужен духовный руководитель?

Без ближайших руководителей нельзя свято прожить на земле. Ты найдешь их в Церкви, где Дух Святый поставляет их пасти стадо Христово. Умоли Господа даровать тебе благопотребного духовника в час нужный, и без спроса твоего духовник изречет тебе утешительное слово. Дух Божий научит его, что подобает сказать тебе, и ты услышишь от духовного отца, что угодно Богу.
Для чего нужен духовный отец? Чтобы при его помощи незаблудно шествовать и достигнуть Царства Небесного, а для этого необходимо, главным образом, на деле исполнять наставления, советы и указания духовника, жительство свое проводить благочестиво. Были примеры того, как некоторые люди, имея возможность часто бывать у старца, непрестанно слышали его наставления и указания, жительствовали с ним и - оставались бесплодными, а некоторые, редко имея возможность быть у старца и кратко слышать наставления, преуспевали. Так вот, не в том сила, чтобы часто бывать у отца духовного, а в том, чтобы его наставления исполнять и не быть бесплодными.
Когда обучают детей своих грамоте, то зачем их отдают в училище и нанимают учителей, которые растолковали бы, что написано в книгах? Дали бы им одни книги и учебники, и пусть бы учились сами без учителей. И это делают для обучения наукам, в течение нескольких лет, хотя науки полезны только в здешней кратковременной жизни. Как же столь пренебрегают душою бессмертной, говоря, что не нужен руководитель для жизни духовной?

2. Как часто надо обращаться к духовнику?

Как можно чаще. Полезно ежедневно записывать свои грехи и затем, не реже одного раза в две недели, исповедовать их духовному отцу.
Бес ненавидит не только духовное наставление, но даже голос наставляющего; ненавидит даже самые вопросы, обращенные к опытным пастырям, ибо знает, что при открывании немощей и при исполнении полезных советов обнаруживается его злодейство.
Знайте: в чем откроетесь на исповеди духовному отцу, то не будет записано у диавола.

3. Можно ли испрашивать совета у других пастырей Церкви?

Так как спасение во мнозе совете, то хорошо и душеполезно спрашивать совета у пастырей Церкви.
Однако надо помнить: если случится, что и молодой простец говорит о Божественном или вообще о сути спасения, надо слушать и по силе исполнять, а если кто, будь он даже священник и белую бороду имеет, но научает противному и не согласному со святыми Отцами, то нечего и слушать его.

4. Всем ли можно открывать свои греховные помыслы?

Мысли свои открывай не всем, но только отцу духовному.

Когда идешь спрашивать о чем-либо духовного отца, читай:
Господи Боже мой! Сотвори со мной милость и внуши духовному отцу дать мне ответ по воле Твоей.

6. Может ли быть наставником в духовной жизни опытный мирянин?

Руководителем в духовной жизни для всякого христианина обязательно должен быть священник - духовник, к которому должно прибегать не только для исповеди, но и на учение.

7. Какие средства являются наилучшими для самоисправления?

Предание себя духовному отцу-руководителю должно почитать лучшим и решительным средством к самоисправлению.
Враг невидимый не может ничего посеять там, где все открывается духовному отцу.
Главное, все делай с вопрошением и советом отца своего духовного о Христе Иисусе.
Кто повинуется духовным отцам, тот Господу повинуется.
Без наставника духовного спастись весьма мудрено.
При исповеди духовному отцу все сети вражеские разрушаются.

8. Как нужно себя вести, когда слышишь осуждение священников?

Когда хулят священников, должно защищать их, не сочувствовать злословящим и выражать свое неудовольствие и негодование, чтобы получить великую награду от Бога.
Следует не жизнь и дела наставников разбирать, а только наставления их принимать, если они согласны со словом Божиим.
Когда внимаешь советам отцов, будь не судиею их дел, но изучателем и уразумевателем изречений их.

9. Всех ли людей надо любить?

Людей всех, даже и врагов, надо ради Бога любить, но, конечно, преимущественно духовных отцов, благотворителей, наставников, друзей по духу. И все это с Богом и для Бога.

10. Является ли грехом ревность к духовному отцу?

Охраняйтесь от пристрастия к наставнику. Многие не остереглись и впали вместе с наставниками в сеть демону. Совет и послушание чисты и угодны Богу до тех пор, пока они не осквернены пристрастием, а с пристрастием умирают добрые дела.
Любить духовных отцов должно, но не забывай, что дух от плоти недалек.
Ревность к духовному отцу - тяжкий грех. Мало тебе он уделяет внимания, а другому больше - как дитя, смирись. За это больше будешь любим Господом и отцом духовным.

11 .Как найти духовника?

Молитвами и слезами проси Господа послать тебе руководителя праведного.

12. Что делать, если опытных священников мало и к ним попасть невозможно. Можно ли просить совета у молодого священника или лучше опираться на Священные книги?

Если духовник сам не проходил опытом добродетель, то все равно спроси за твое смирение Господь помилует тебя и сохранит от всякой неправды, а если ты подумаешь, что духовник неопытен, что он в суете и что лучше самому руководиться по книгам, то ты на опасном пути и недалек от прелести. Много я знаю людей, которые так обманулись в мыслях своих и за свое презрение к духовнику не преуспели. Они забывают, что в таинстве действует благодать Святаго Духа.

13. Как быть, если видишь недостатки духовника и это смущает тебя?

Ведать надо то, что враг ни о чем в монастырях и на приходах так не старается, как о том, чтобы разорвать связь духовного отца с братиями и прихожанами. Для этого он уничтожает достоинства отцов в глазах братии и прихожан, а недостатки их, свойственные нашей человеческой природе, увеличивает и даже измышляет. Большая часть монашествующих пленена этим искушением, хотя не все в одинаковой степени.
Противоядие против неприязни к духовному отцу - это частое умственное упражнение в исчислении достоинств духовного отца и затем благодарение Всеведущего Бога, сподобившего тебя быть под руководством избранного Им на то раба.
Помни: кто священный сан осуждает, тот грехи священника на себя возлагает и даст ответ в день Страшного Суда Божия.

14. Можно ли менять духовника?

От раз избранного духовного отца не уходи по причинам, выдуманным тобою. Знай, что диавол любит отводить нас от того, кто может быть нам наиболее полезен. Не слушай его внушений, если он будет шептать тебе, что духовный отец невнимателен к тебе, холоден с тобою и не хочет иметь тебя около себя. Кричи прямо вслух ему в ответ: «Не слушаю тебя, враг, это все неправда, я люблю и уважаю отца моего духовного!»

15. Разрешается ли открывать другим поучения старца на исповеди?

Вообще никому не рассказывай, о чем ты говоришь с духовником. О своих искушениях никому, кроме него, не поверяй. От рассказов облегчения не получишь, а другому можешь принести только вред: выслушают тебя из любопытства, а потом соблазнятся и тебя же осудят. Все заповеди и наставления духовника храни в тайне, и благо тебе будет.

16. Как нужно переносить скорби?

Скорби следует переносить втайне, как всякий подвиг. Тогда мы не лишимся награды на небе. Только с духовным отцом мы можем говорить о скорбях, прося его совета, и молить Бога терпеливо понести всякое искушение.

17. Как побороть стыд на исповеди?

Стыдиться на исповеди открывать грехи - от гордости. Обличив себя перед Богом при свидетеле духовнике, люди получают успокоение и прощение.
Помни, что нераскаянные тяжелые грехи по смерти принесут великое и вечное наказание. Прежде всего следует исповедовать то, что более возмущает твою совесть. Многие о незначительном говорят, а о важном умалчивают и, таким образом, уходят не исцеленными от греховных язв и неразрешенными.

18. Как узнать, простил ли мне Бог грехи, исповеданные на исповеди?

Никто и никогда не должен приступать к покаянию и исповеди, если не имеет твердой надежды на то, что, искренно исповедуясь и приняв епитимию, он будет совершенно прощен.

19. Как себя вести при мысленной брани?

Великое счастье, когда при мысленной брани имеешь человека, которому можешь исповедаться. Враг рода человеческого ненавидит путь откровения помыслов и всячески старается воспрепятствовать рабу Божию, желающему стяжать милость Господню частым исповеданием своих грехов. Такое деяние начинает умерщвлять мало-помалу страсти. Побеждай ложный срам на земли, да не постыдишься на Небеси.

20. В чем состоит епитимия?

Епитимия, главным образом, состоит в том, что заповедал Христос словами: «Иди и к тому не согрешай». Но при этом надлежит еще творить поклоны, молитвы, милостыню, пост в продолжение времени, указанного священником.
Лучше за тяжкий грех получить епитимию от священника, чем ожидать Божьего наказания.
Епитимию нельзя не исполнять. Сам архиерей от нее разрешить не может.

21. Какой грех называется смертным?

Смертный грех - это такой грех, из-за которого, если не покаешься в нем перед смертью, то идешь в ад; но если ты в этом грехе покаешься, то он тебе сразу же прощается. Смертным он называется потому, что от него душа умирает и ожить может только от покаяния.

22. Что делать, если после исповеди совесть не успокаивается?

Если после исповеди совесть не успокаивается, то хорошо понести какую-либо епитимию по определению духовника.

23. Почему так важно покаяние?

Покаяние, по учению святых Отцов, открывает глаза, открывает зрение на грехи. Покаявшись в одних, человек начинает видеть другие, третьи и тому подобное, начинает считать грехом то, что прежде таковым не считал, вспоминает нераскаянные грехи, давно минувшие, давно забытые, и самые грехи начинают казаться все тяжелее и тяжелее. От этого святые плакали о своих грехах, будучи уже святыми чудотворцами.

24. Что значит быть виновным в хуле на Духа Святаго?

Кто грешит в надежде на покаяние, тот виновен в хуле на Духа Святаго. Сознательно согрешать с безрассудной надеждой на благодать Божию и думать: «Ничего, покаюсь» - это хула на Духа Святаго. Одно дело - грешить бесстрашно, сознательно, и не каяться, а другое дело, когда человек не хочет грешить, плачет, кается, просит прощения, но по немощи человеческой согрешает. Человеку свойственно согрешать, падать и не должно унывать и приходить в чрезмерную печаль, если придется согрешить, но бесам свойственно уводить человека от покаяния, поэтому необходимо каяться.