Далее предлагаем отправиться в 12-дневное путешествие по зимнику на арктический север России. Нашим гидом станет водитель грузовика, перевозящего различные грузы, в отдаленные уголки нашей необъятной страны.
Каждую зиму реки, в теплое время года покрывающие огромные пространства Сибири, замерзают. Когда холода становятся суровыми, жизнь большинства людей начинает протекать в закрытых помещениях. Но для кого-то покрытые льдом реки - знак того, что по ним могут ехать грузовики, а значит, - до тех пор, пока держится лед, - может идти торговля. Весенние температуры уже начинали разъедать зимнюю трассу, когда фотограф RFE/RL Амос Чаппл присоединился к одному молодому водителю в 12-тидневном путешествии на арктический север России.
Встречайте Руслана Дороченкова, ему 28 лет, он отец двух маленьких мальчиков. Уже восемь лет он ездит на своем «Камазе» по замерзшей Индигирке, отвозя продукты в арктический город Белая гора. Он получает хорошие деньги - около 600 долларов за поездку. Но каждая поездка - это «особенное приключение», и, как я понял на своем опыте, опасности сибирских зимников очень реальны.
Каждая поездка начинается здесь - в гараже на окраине Якутска. В машину загружают товары, делают последние приготовления. Груз бывает разным, в этот раз он большей частью состоял из продовольствия: в грузовик Руслана поместили 12 тонн макарон, масла для готовки и безалкогольных напитков, даже пару килограммов шоколадных круассанов. Нам помогает загружать машину парень по имени Гарик, он уезжает из Якутска к семье на север. Руслан предложил подвезти его в обмен на помощь во время поездки.
Собакам в гараже сейчас мало что перепадает. Весна берет свое, а значит, все мысли сосредоточены на тех нескольких днях, после которых закроются зимники. Руслан (справа) разговаривает по телефону с другим водителем, спрашивает у него о состоянии льда. Подготовка шла не быстро, но, наконец, поздним вечером Руслан отправляется в путь. Путь в Белую гору начинается с Колымского шоссе, которое построили с использованием труда заключенных в сталинскую эру. Мы проезжаем участок, на котором в феврале грузовик съехал с дороги. Машина и ее злосчастный водитель пролетели 70 метров. Это первая из нескольких историй, заставивших меня нервничать из-за предстоящей поездки. Около полуночи все ложатся спать. Двигатель и обогрев кабины на ночь оставляют включенными. Даже с работающим двигателем ночью может замерзнуть несущий вал. Водители грузовиков берут с собой огнеметы на случай, если придется размораживать части двигателя.
Руслан смотрит вперед, в то место, где Колымское шоссе поворачивает налево среди гор. Ясное солнечное утро, мы хорошо проводим время. До поры до времени. Мы встречаем друга Руслана Андрея, который тоже направлялся в Белую гору, но попал в аварию на своем минивэне. Мы перегружаем содержимое его грузовичка в нашу машину, Андрея приглашают присоединиться к нам. В кабине, рассчитанной на двух человек, нас теперь четверо. Примерно в середине пути наш грузовик съезжает на лед. Следующие 730 километров мы будем ехать по замерзшей Индигирке в сторону Арктики. Во многих участках реки течение настолько быстрое, что летом по ней не пройдешь на лодке. Зимой же река, подобно волшебному ковру, открывает доступ в области республики Саха, в которые практически невозможно добраться другим способом.
В узких местах лед стал очень гладким из-за образовавшихся здесь воронок. Вода просматривается на несколько метров в глубину, где поток несет осколки льда. Когда перед нами появилась прогалина, по форме напоминавшая грузовик, Руслан резко нажал на тормоз и начал разворачиваться, чтобы найти другой маршрут. «Свежая», - только заметил он. Руслан показывает фотографию грузовика коллеги. «Ему повезло. Если сначала будет заливать кабину, то все, конец». Мы едем дальше и проезжаем место, где в декабре сломались три грузовика. Один водитель умер чудовищной смертью, оказавшись подо льдом. Руслан рассказывает, как все произошло: «Ехало три грузовика конвоем, между ними было по 100-200 метров. Вдруг второй водитель потерял первый грузовик из виду. Не понял, что происходит. Когда он увидел воду [от первого грузовика, после того, как тот провалился под лед], нажал на тормоза. Первый на 9 метров ушел под лед, старик [водитель] утонул. Второй жал на тормоза, пытался остановиться, но тоже упал под лед. Температура −45°. Молодой парень, 23 года. У него в кабине был молоток, он разбил окно, вылез из воды и увидел третью машину. Он весь мокрый проходит 50 метров, пытается помахать третьему водителю, а температура −45° - на нем все [одежда] замерзает, пока он идет. Третий водитель не сразу понимает, что он ему пытается показать. Колеса скользят, машина наполовину уходит по воду. Но кабина остается наверху, и он выпрыгивает. Они идут пешком в Белую гору, которая от них в 25 километрах, но повезло - их подобрал человек на снегоходе. Молодой парень серьезно обморозился».
Вскоре и нам приходится столкнуться с тонким льдом. В некоторых участках реки талая вода, которая появляется близко к поверхности, даже в самые холодные зимние месяцы не дает образоваться толстому слою льда. Когда Руслан попытался проехать от одного берега прогалины до другого, мы услышали, как лед начал хрустеть. Я сидел у пассажирской двери и начал беспокоиться, что, если грузовик опрокинется на мою сторону, я окажусь под водой - с тремя людьми надо мной, которые будут пытаться найти выход. Я видел, что лед был хрупким, поэтому приоткрыл свою дверь и приготовился выпрыгнуть. Грузовик неожиданно накренился в мою сторону. Когда Руслан нажал на газ, он накренился еще сильнее. Я открыл дверь и выпрыгнул, в надежде преодолеть хрупкий лед, прежде чем грузовик обрушится на меня. Но лед выдержал. С помощью цепей Руслану удалось задним ходом выехать из прогалины. Еще дважды в этот день мы проезжали участки с пугающе тонким льдом.
Эту ночь я проводил в полной глуши, приговоренный к путешествию, которое начинало казаться ошибкой, но вдруг произошло нечто очень важное. В три часа утра небо передо мной начало зажигаться зеленым. Полярное сияние охватило всю линию горизонта. Кроме меня, его никто не увидел, - все остальные спали. Не могу объяснить это логически, но пока я смотрел на небо, меня покинуло чувство ужаса. Я почувствовал, что, что бы ни случилось, все будет хорошо.
Следующее утро было ясным, а дорога - твердой, как скала. Когда я рассказал о пережитом Руслану, русский воспринял аспект «послания от Вселенной» серьезно. Несмотря на его любовь к грязному языку и тяжелой музыке, Руслан глубоко религиозен. Маленькая Зашиверская часовня - к ней приходят водители, проезжающие по зимнику. Руслан - во время каждой своей поездки. По его словам, Бог всегда помогал ему в сложные моменты на реке. У водителей есть и уникальные суеверия. Одно из них - нельзя справлять нужду рядом перед грузовиком: аналог убийству альбатроса. Руслан набирает питьевую воду из проруби, а мы приближаемся к одной из целей нашего пути. Вода удивительно чистая, даже если посмотреть на свет. Однако, несмотря на чувство гордости, которое вселяет в водителей грузовиков вид девственной природы, большинство, в том числе и Руслан, бросают мусор прямо на лед.
В городах и деревнях, окружающих Белую гору, начинаются проблемы с доставкой продуктов и с автомобилем. Руслан останавливается и для того, чтобы помочь каждому водителю, который встречается нам по пути. Поездка длится уже неделю - это неделя из 12-16-тичасовых дней, без душа и смены белья. Наконец, грузовик разгружен, и на горизонте появляется Белая гора. Большей частью город и его две тысячи жителей обеспечивают себя за счет рыбной ловли. Все, что осталось теперь, - безопасно вернуться в Якутск. Но сначала надо принять ванну. Руслан говорит, что он «будто заново родился».
В магазинах Белой горы на удивление много продуктов, но цены здесь значительно выше, чем в крупных российских городах. 100 грамм орешков кешью в одном магазине стоили 18 долларов (1150 рублей - прим. пер.). Поездка сильно отклонилась от графика, дороги официально закроются всего через несколько дней, поэтому на обратном пути Руслан едет быстро, иногда не останавливается и ночью. Грузовик пуст, но на улице становится теплее, а значит, дорога быстро исчезает. Начинается весеннее таяние, и уровень воды в реках начинает подниматься. Вода проходит сквозь лед и образовывает слой хрупкого льда над замерзшей рекой. Мы опаздываем на несколько дней и едем по тающему льду. Руслан останавливается, чтобы помочь еще одному водителю грузовика. Он берет на буксир сломавшуюся машину и предлагает водителю подвезти его до Якутска. Руслан говорит, что взаимопомощь на льду - это то, что «ты просто делаешь и все», и добавляет: «Традиции „обмани и ограбь“ сюда еще не добрались».
Когда мы снова оказываемся на твердой почве - Колымском шоссе, настроение улучшается - мы попадаем в яркие лучи весеннего солнца. Мы это сделали, Руслан успешно завершил еще одну поездку - за несколько дней до того, как ледяная дорога закроется до следующего сезона. Но, оказывается, Руслан не совсем закончил с зимниками. Он проведет три дня в Якутске, а затем попробует совершить путешествие еще один, последний в этом году, раз. «Тебе надо поехать со мной! - говорит он мне. - Воды будет по шею». Но на сей раз Руслан поедет один. Такие игры с ледяным шоссе - только для специальной породы людей: для тех, у кого зимник, как говорит Руслан, - «в крови».
Каждую зиму реки, покрывающие огромные пространства Сибири, замерзают. В это время по ним могут ехать грузовики, а значит, - до тех пор, пока держится лед, - может идти торговля в труднодоступных районах.
Весенние температуры уже начинали разъедать ледяную трассу - зимник, когда фотограф Амос Чаппл присоединился к одному молодому водителю в 12-дневном путешествии на арктический север России.
Встречайте Руслана Дороченкова, ему 28 лет, он отец двух маленьких мальчиков. Уже восемь лет он ездит на своем «Камазе» по замерзшей Индигирке, отвозя продукты в арктический город Белая гора. Он получает хорошие деньги - около 600 долларов за поездку. Но каждая поездка - это «особенное приключение», и, как я понял на своем опыте, опасности сибирских зимников очень реальны.
Каждая поездка начинается здесь - в гараже на окраине Якутска. В машину загружают товары, делают последние приготовления. Груз бывает разным, в этот раз он большей частью состоял из продовольствия: в грузовик Руслана поместили 12 тонн макарон, масла для готовки и безалкогольных напитков, даже пару килограммов шоколадных круассанов. Нам помогает загружать машину парень по имени Гарик, он уезжает из Якутска к семье на север. Руслан предложил подвезти его в обмен на помощь во время поездки.
Собакам в гараже сейчас мало что перепадает. Весна берет свое, а значит, все мысли сосредоточены на тех нескольких днях, после которых закроются зимники. Руслан (справа) разговаривает по телефону с другим водителем, спрашивает у него о состоянии льда. Подготовка шла не быстро, но, наконец, поздним вечером Руслан отправляется в путь. Путь в Белую гору начинается с Колымского шоссе, которое построили с использованием труда заключенных в сталинскую эру. Мы проезжаем участок, на котором в феврале грузовик съехал с дороги. Машина и ее злосчастный водитель пролетели 70 метров.
Это первая из нескольких историй, заставивших меня нервничать из-за предстоящей поездки. Около полуночи все ложатся спать. Двигатель и обогрев кабины на ночь оставляют включенными. Даже с работающим двигателем ночью может замерзнуть несущий вал. Водители грузовиков берут с собой огнеметы на случай, если придется размораживать части двигателя.
Руслан смотрит вперед, в то место, где Колымское шоссе поворачивает налево среди гор. Ясное солнечное утро, мы хорошо проводим время. До поры до времени. Мы встречаем друга Руслана Андрея, который тоже направлялся в Белую гору, но попал в аварию на своем минивэне. Мы перегружаем содержимое его грузовичка в нашу машину, Андрея приглашают присоединиться к нам.
В кабине, рассчитанной на двух человек, нас теперь четверо. Примерно в середине пути наш грузовик съезжает на лед. Следующие 730 километров мы будем ехать по замерзшей Индигирке в сторону Арктики. Во многих участках реки течение настолько быстрое, что летом по ней не пройдешь на лодке. Зимой же река, подобно волшебному ковру, открывает доступ в области республики Саха, в которые практически невозможно добраться другим способом.
В узких местах лед стал очень гладким из-за образовавшихся здесь воронок. Вода просматривается на несколько метров в глубину, где поток несет осколки льда. Когда перед нами появилась прогалина, по форме напоминавшая грузовик, Руслан резко нажал на тормоз и начал разворачиваться, чтобы найти другой маршрут. «Свежая», - только заметил он. Руслан показывает фотографию грузовика коллеги. «Ему повезло. Если сначала будет заливать кабину, то все, конец». Мы едем дальше и проезжаем место, где в декабре сломались три грузовика. Один водитель умер чудовищной смертью, оказавшись подо льдом.
Руслан рассказывает, как все произошло: «Ехало три грузовика конвоем, между ними было по 100-200 метров. Вдруг второй водитель потерял первый грузовик из виду. Не понял, что происходит. Когда он увидел воду [от первого грузовика, после того, как тот провалился под лед], нажал на тормоза. Первый на 9 метров ушел под лед, старик [водитель] утонул. Второй жал на тормоза, пытался остановиться, но тоже упал под лед. Температура −45°. Молодой парень, 23 года. У него в кабине был молоток, он разбил окно, вылез из воды и увидел третью машину. Он весь мокрый проходит 50 метров, пытается помахать третьему водителю, а температура −45° - на нем все [одежда] замерзает, пока он идет. Третий водитель не сразу понимает, что он ему пытается показать. Колеса скользят, машина наполовину уходит по воду. Но кабина остается наверху, и он выпрыгивает. Они идут пешком в Белую гору, которая от них в 25 километрах, но повезло - их подобрал человек на снегоходе. Молодой парень серьезно обморозился».
Вскоре и нам приходится столкнуться с тонким льдом. В некоторых участках реки талая вода, которая появляется близко к поверхности, даже в самые холодные зимние месяцы не дает образоваться толстому слою льда. Когда Руслан попытался проехать от одного берега прогалины до другого, мы услышали, как лед начал хрустеть. Я сидел у пассажирской двери и начал беспокоиться, что, если грузовик опрокинется на мою сторону, я окажусь под водой - с тремя людьми надо мной, которые будут пытаться найти выход. Я видел, что лед был хрупким, поэтому приоткрыл свою дверь и приготовился выпрыгнуть. Грузовик неожиданно накренился в мою сторону. Когда Руслан нажал на газ, он накренился еще сильнее. Я открыл дверь и выпрыгнул, в надежде преодолеть хрупкий лед, прежде чем грузовик обрушится на меня. Но лед выдержал. С помощью цепей Руслану удалось задним ходом выехать из прогалины. Еще дважды в этот день мы проезжали участки с пугающе тонким льдом.
Эту ночь я проводил в полной глуши, приговоренный к путешествию, которое начинало казаться ошибкой, но вдруг произошло нечто очень важное. В три часа утра небо передо мной начало зажигаться зеленым. Полярное сияние охватило всю линию горизонта. Кроме меня, его никто не увидел, - все остальные спали. Не могу объяснить это логически, но пока я смотрел на небо, меня покинуло чувство ужаса. Я почувствовал, что, что бы ни случилось, все будет хорошо.
Следующее утро было ясным, а дорога - твердой, как скала. Когда я рассказал о пережитом Руслану, русский воспринял аспект «послания от Вселенной» серьезно. Несмотря на его любовь к грязному языку и тяжелой музыке, Руслан глубоко религиозен. Маленькая Зашиверская часовня - к ней приходят водители, проезжающие по зимнику. Руслан - во время каждой своей поездки.
По его словам, Бог всегда помогал ему в сложные моменты на реке. У водителей есть и уникальные суеверия. Одно из них - нельзя справлять нужду рядом перед грузовиком: аналог убийству альбатроса. Руслан набирает питьевую воду из проруби, а мы приближаемся к одной из целей нашего пути. Вода удивительно чистая, даже если посмотреть на свет. Однако, несмотря на чувство гордости, которое вселяет в водителей грузовиков вид девственной природы, большинство, в том числе и Руслан, бросают мусор прямо на лед.
В городах и деревнях, окружающих Белую гору, начинаются проблемы с доставкой продуктов и с автомобилем. Руслан останавливается и для того, чтобы помочь каждому водителю, который встречается нам по пути. Поездка длится уже неделю - это неделя из 12-16-ти часовых дней, без душа и смены белья. Наконец, грузовик разгружен, и на горизонте появляется Белая гора. Большей частью город и его две тысячи жителей обеспечивают себя за счет рыбной ловли. Все, что осталось теперь, - безопасно вернуться в Якутск. Но сначала надо принять ванну. Руслан говорит, что он «будто заново родился».
В магазинах Белой горы на удивление много продуктов, но цены здесь значительно выше, чем в крупных российских городах. 100 грамм орешков кешью в одном магазине стоили 18 долларов (1150 рублей - прим. пер.). Поездка сильно отклонилась от графика, дороги официально закроются всего через несколько дней, поэтому на обратном пути Руслан едет быстро, иногда не останавливается и ночью.
Грузовик пуст, но на улице становится теплее, а значит, дорога быстро исчезает. Начинается весеннее таяние, и уровень воды в реках начинает подниматься. Вода проходит сквозь лед и образовывает слой хрупкого льда над замерзшей рекой. Мы опаздываем на несколько дней и едем по тающему льду. Руслан останавливается, чтобы помочь еще одному водителю грузовика. Он берет на буксир сломавшуюся машину и предлагает водителю подвезти его до Якутска. Руслан говорит, что взаимопомощь на льду - это то, что «ты просто делаешь и все», и добавляет: «Традиции „обмани и ограбь“ сюда еще не добрались».
Когда мы снова оказываемся на твердой почве - Колымском шоссе, настроение улучшается - мы попадаем в яркие лучи весеннего солнца. Мы это сделали, Руслан успешно завершил еще одну поездку - за несколько дней до того, как ледяная дорога закроется до следующего сезона. Но, оказывается, Руслан не совсем закончил с зимниками. Он проведет три дня в Якутске, а затем попробует совершить путешествие еще один, последний в этом году, раз. «Тебе надо поехать со мной! - говорит он мне. - Воды будет по шею». Но на сей раз Руслан поедет один. Такие игры с ледяным шоссе - только для специальной породы людей: для тех, у кого зимник, как говорит Руслан, - «в крови».
Подписывайтесь на Квибл в
Предлагаем вам репортаж столичного журналиста, совершившего вояж Владивосток - Москва, о тех нелегких испытаниях, которые ждут новоиспеченного автовладельца, перегоняющего свой японский автомобиль из Владивостока.
Самолет плавно заходит на посадку. Еще несколько минут - и мы уже топчем землю Приморья в аэропорту Артем. До Владивостока километров пятьдесят, проблем с транспортом нет: автобус, маршрутное такси или частник. Выбираем последнего, благо цены приемлемы, - и сразу до места. Уже издалека показались автомобили, выставленные вдоль дороги, ведущей на местный авторынок под названием "Зеленый Угол". Он расположился с обеих сторон по обочинам, местами даже в два ряда. От этого изобилия иномарок глаза просто разбегаются.
У меня, однако, конкретная цель: я точно знаю, какой автомобиль мне нужен. И потому мне проще. Если же вы заранее не наметили, что хотите купить, то можно целыми днями ходить по рынку. Все равно потом будет казаться, что тот красный Mitsubishi был лучше, чем выбранный Nissan. Входим в ворота рынка. С волнением в душе осматриваем море автомобилей, родина которых - Япония.
На площадке - полный порядок. Не надо бегать по рядам, выискивая машину своей мечты. Все они сгруппированы по маркам: Toyota, Mitsubishi, Nissan, Honda и другие стоят в своих рядах. Остается только спокойно пройтись по ряду и выбрать, что понравилось. Мне нужна Toyota-Corolla 4WD дизель.
Из сотни разных Toyota в конце концов выделяю только три Corolla: универсал 93 года, коробка ручная, цена $5500, седан 93 года, коробка-автомат, $5500 и седан 94 года, коробка ручная, цена $6600, - естественно, все 4WD и дизели (цены прошлой зимы). При более тщательном осмотре универсал отпал сразу: салон самый простой и довольно изношенный, пробег явно не соответствует внешнему виду. У седана 93 года цена подходящая и салон люкс, но меня не устраивает коробка "автомат". Остается Corolla 94 года с ручной коробкой передач, полным электропакетом и прекрасным салоном. Вот только цена высоковата. Пробежался для ориентировки по рядам около рынка. Цены такие же, но более интересного варианта не нашел. Возвращаюсь к хозяину приглянувшейся мне машины. После долгого торга удается сбавить $200, но получить магнитолу в придачу. Стукнули по рукам, - и через полчаса я уже держал ключи от машины и все документы.
Машины, предлагаемые здесь на продажу, 100 % растаможены, имеют ПТС с Владивостокским учетом и транзитные номера. При покупке советую обратить внимание, до какого числа действительны транзитные номера и лучше сразу их продлить в ГАИ. Иначе на каждом посту будете платить штраф.
За ворота выезжать не спешу. На рынке много палаток, торгующих запчастями. Выбираю себе комплект зимней шипованной резины на дисках, масло, фильтры, ремни. Все это в два раза дешевле, чем в Москве. Без шипованной резины перегонять машину просто опасно. В крайнем случае можно купить хотя бы две таких покрышки и перебортовать резину ведущих колес.
Первое знакомство с правым рулем приводит в легкий шок: рука автоматически, как на "Жигулях", ищет переключение передач справа, а оно слева. На руле все рычажки тоже наоборот: щетки слева, а свет справа. Переключая свет, включаю дворники. В остальном к машине привыкаю быстро, и уже через несколько минут езды чувствую себя вполне уверенно.
Днем в городе машин немного, есть возможность спокойно привыкнуть к управлению. На продуктовом рынке закупаю еды на всю дорогу: в пути некогда будет ходить по магазинам. В оставшееся до темноты время устраиваю себе экскурсию по городу. Уехать, не посмотрев Владивосток, было бы глупо. Нас четверо, вечером все встречаемся у гостиницы, каждый нахваливает свою покупку.
Рано утром, в составе: Toyota-Vista, Toyota-Corolla, Toyota-Tercel и Mitsubishi-Lancer, выезжаем из города. Хочу предупредить сразу: если у вас нет хотя бы пятилетнего стажа круглогодичной езды на машине, лучше не рисковать и отправить ее поездом.
Трасса Владивосток - Хабаровск великолепна, проезжаем ее на одном дыхании. Вечером пересекаем по льду Амур. Автомобильного моста здесь нет. Летом ходит паром, а зимой проложена дорога прямо по замерзшей реке. Хабаровск пользуется дурной славой в плане криминала, особенно - переправа, поэтому проскакиваем все без единой остановки. До города Свободного есть небольшие участки со щебенкой в приличном состоянии. Заправочных станций очень много, и государственных и коммерческих. Зимняя солярка и 92-й бензин есть всегда. За поселком Тыгда грунтовая дорога неважная, узкая и разбитая, последний асфальт видим в городе Сковородино. Здесь и последняя до Сретенска государственная АЭС.
Заливаем полные баки и канистры. В городе есть телеграф и междугородный телефон - еще можно связаться с материком. После Сковородино дорога, в полном смысле этого слова, отсутствует, начинается узкая грунтовая накатанная полоска по замерзшему болоту. Она тянется вдоль железнодорожной насыпи. Настоящий зимник с глубокими ухабами и продавленными колеями (скорость аж 20 км/ч). Движение только в одном направлении. Со встречным транспортом разъехаться невозможно. Но его и нет. За весь день встретили только две машины. Все едут гуськом, об обгоне и не мечтаем. Впереди затор: одна машина повисла на брюхе, как черепаха, колеса вращаются в воздухе. Десятка человек хватило, чтобы стащить ее с ледяной кочки. Оглядываемся назад, за нами выстроились в ряд еще машин двадцать. К вечеру это была сплошная река машин, которая медленно текла в одном направлении. В нашей "четверке" одна Toyota оказалась на летней резине. Так случилось, что наш товарищ был невнимателен, когда покупал шипованные покрышки: взял 14-дюймовые, а нужны были на 13 дюймов. Теперь за это расплачиваемся все.
Его Tercel постоянно буксовал, его стаскивало в глубокие колеи. Приходилось толкать. Однажды, на пологом спуске, машина сползла на обочину в огромную яму глубиной метра два. В этой яме, судя по обломкам бамперов и цветным осколкам от фонарей, побывала не одна бедолага. В дальнейшем наш приятель еще не раз улетал с дороги.
Наконец, добрались до поселка Ерофей Павлович и на его окраине все остановились на ночлег.
Следующий день оказался самым интересным и сложным. Вдоль берега реки Амазар огромные горы замерзшего грунта, летом здесь работает артель старателей, намывает золото.
Переезжаем реку, зимник уходит в тайгу и петляет среди сопок. Он хорошо укатан, ровный, почти без ям. Но возникают новые препятствия: отшлифованные колесами до зеркального льда подъемы. Преимущество полного привода моей машины неоспоримо. Corolla легко, почти без пробуксовок, идет в любой подъем. На самых крутых и скользких подъемах скапливается много машин. Всем миром заталкиваем их по одной на гору. На спусках наледи. Но в феврале еще сильные морозы, и вода быстро замерзает, образуя водяную гребенку, не успевая затопить дорогу. Мучениям приходит конец, когда выкатываемся на голубой лед реки Шилки. Рано обрадовались: по льду до Сретенска больше двухсот километров. Первые километров восемьдесят зимник извивается, как змея, среди торосов, едем, как по стиральной доске. Затем тряска заканчивается: по льду расчищена трасса с раздельными полосами в разных направлениях. Дорога голубой стрелой убегает вперед, иногда даже забываем, что под колесами не асфальт, а зеркальный лед. Стрелка спидометра уже ушла за сотню, когда колесо попадает в продольную трещину. Машину сильно мотнуло - и завертело волчком. Когда снежное облако осело, Corolla оказалась в сугробе метрах в двадцати от трассы. Повезло, что снег был рыхлый - ничего не побилось. После такого урока скоростной режим был снижен. На льду появились бензовозы, торгующие топливом, но цены у них в два раза выше государственных. В прибрежных деревнях свой бизнес. Ночевали в доме, стоящем на берегу, висит вывеска "Горячие пельмени", в сугробе у дороги огромные щиты со стрелами, указывающими поворот. За полночь приезжаем в Сретенск, отсюда по атласу начинается дорога на Москву.
Погода стоит прекрасная. Проезжаем вдоль закованного во льды Байкала. До горизонта простирается безмолвная снежная пустыня. Местные жители говорят, что лет пятнадцать назад зимой существовала прямая дорога по льду Байкала из Шанхая в Листвянку и Иркутск, не надо было колесить по сопкам вдоль берега. Сейчас Байкал берегут. Такого количества джипов, как в Иркутске, не видели нигде: каждая седьмая машина - джип.
На вновь строящейся трассе Новосибирск - Омск мы попали под удар стихии. С наступлением темноты погода стала резко ухудшаться, пошел сильный снег, поднялась метель, перед стеклом встала сплошная белая стена. Дорогу перемели такие сугробы, что машина, пробив снежный гребень, полностью увязала в них. Спасали КамАЗы, которые изредка проходили по трассе и вытаскивали нас, горемычных, из заносов. Тридцать километров пробиваемся два часа. Наконец, впереди показался свет фонарей: это строящаяся бензоколонка. На маленьком освещенном островке скопились сотни машин. Останавливаемся и мы со всеми на ночь переждать непогоду.
За Омском выбор: ехать через Казахстан (так короче) или через Тюмень, по России. Водители, ехавшие от границы с Казахстаном, на вопросы, как там таможня, матерились и крыли ее как попало. Говорили, что казахи придираются ко всему, чтобы выудить денег. Через Тюмень очень большой крюк (триста километров). Решаемся через Казахстан. Нам везет: таможенники заняты встречным потоком транзитников. Отделались проверкой документов и сверкой по компьютеру на угон машины.
Одолев Уральские горы, считаем, что уже дома. До Москвы рукой подать - полтора дня езды. За Уралом, правда, трасса превратилась во что-то ужасное: снежно-грязевая жижа равномерно растекалась по всей ширине проезжей части, скрывая огромное количество выбоин на дороге. Но и эту трудную часть пути мы преодолели.
Москва встречает пробками на окружной и грязными отвалами на обочине.
Подведем итог: за десять дней пути из Владивостока до Москвы пройдено 9750 километров, израсходовано 650 литров дизельного топлива. Потери: одно пробитое колесо.
Зимник - это дорога, которая может существовать лишь зимой. Причём, там, где в остальные сезоны нет вообще никаких намеков на дороги (другими словами, на большинстве северных территорий России).
Почти весь путь экспедиции до Тикси мы ехали именно по зимникам. В Подмосковье таких не увидишь. Зимник не просто дорога с примятым снегом, это целая дорожная история со своими правилами и технологией, достойная самого пристального внимания...
Зимники возникают там где летом одни болота, а сотни рек покрывают ландшафт мелкой сеткой. Летом тут передвигаются по воде, и лучший зимник - тот, который проходит по льду. Он ровный и более-менее прямой.
Чтобы "разбить" лагерь на ночлег, достаточно чуть съехать с дороги. Обратите внимание на тарелку на крыше автомобиля - это отличный спутниковый интернет Амтел-связь , который не давал нам скучать холодными вечерами:
3. 
Ночью температура опускалась до -50, правда, мы так ни разу не сфотографировали эти показатели на термометре. Все-таки, когда в темноте вылезаешь из машины по делам, последнее о чем думаешь на морозе, так это о съемках:
4. 
С утра пораньше развлекались с кружкой горячей воды. Если на крепком морозе выплеснуть кипяток в воздух, он моментально превратится в снег:
5. 
Облако пара вздымается над головой и опускается на землю снежинками. Главное, фотографировать против солнца:
6. 
Потому что с другой стороны это выглядит не так эффектно:
7. 
Зимник - официальная дорога, которая готовится по специальной технологии. Соотвественно, вдоль пути часто встречаются базы дорожных рабочих. На одну такую мы заехали и посмотрели как живут мужики:
8. 
Быт у них, мягко скажем, не ахти:
9. 
Зимник по суше менее удобен, чем речной. Очень много ям и кочек:
10. 
Как только мы въехали на него, скорость катастрофически упала. Вообще, средняя скорость движения в тайге колеблется в районе 25-30 км в час. Какая бы у вас ни была машина и подвеска, не надейтесь ехать быстрее:
11. 
Яма на яме:
12. 
Иногда встречаются относительно ровные участки, и можно разогнаться до 50-60 км в час. При этом автомобиль начинает "пылить" снегом и необходимо держать дистанцию между машинами:
13. 
У дорожников, похоже, есть какая-то норма по количеству знаков на определенный участок пути. Правда, все они сосредоточены очагами по несколько штук, между которыми десятки километров пустоты:
14. 
"Осторожно, неровности!" - самый смешной указатель, который вообще может быть на зимнике. По хорошему его можно поставить один раз в начале дороги - все равно неровности не прекращаются:
15. 
У рабочих этих знаков, как у дурака фантиков:
16. 
Кто ездит по зимнику? Легковых машин мы практически не видели. Ездят одни дальнобойщики на грузовиках:
17. 
Дальнобойщики топят в салоне, как в парной и сидят всю дорогу в майках и тапочках. Жара стоит такая, что на улицу они выскакивают не одеваясь:
18. 
На горизонте начали расти сопки:
19. 
На вершинах заснеженные елки:
20. 
21. 
22. 
23. 
После этого зимник "разошёлся" на две дороги: одну короткую, но по суше с ямами, другую длинную, но по льду реки. Во втором варианте был ещё риск наледи, из-за которой автомобили переодически уходят под воду.
Что мы выбрали и как добрались, я расскажу в следующем посте. Stay Tuned!
24. 
Жителям средней полосы России затянувшееся наступление весны не приносит радости, а на Крайнем Севере, наоборот, молятся на то, чтобы морозы продержались подольше: кто-то в шутку сказал, что лучшим дорожным мастером России является Дед Мороз. Круглогодичных автодорог, связывающих с «материком», за пределами центральной и приуральской России очень мало: в большинство районов Заполярья на резиновых колёсах можно проехать только два-три месяца в году по зимнику. Но далеко не все ледовые трассы открыты для свободного проезда по ним.
В представлении большинства зимник – это «протараненная» вездеходом колея в снегу, по которой еле-еле ползут «Уралы». Там, где движение слабое, это может соответствовать истине, но нефтяников и газовиков такая дорога вряд ли устроит: за зиму надо завезти как можно больше груза, чтобы летом не зависеть от дорогостоящих услуг авиации и короткой навигации на северных реках. Поэтому зимники, ведущие к месторождениям ямальского газа, печорской и енисейской нефти, представляют собой настоящие автобаны со специально намороженным покрытием, вдоль которых проставлены километровые столбы и дорожные знаки.
Строительство начинается, когда толщина снежного покрова в тундре оказывается не меньше четверти метра, обычно это бывает во второй половине декабря. До этого ни одна экологическая инспекция не даст разрешения: повреждённый ягельный покров восстанавливается столетиями. Первыми на снежную целину выходят вездеходы, оснащённые специальными прицепами, сваренными из труб. Их задача – продавить снег в болото, чтобы сверху выступила вода. Когда всё замёрзнет, за работу принимаются бульдозеры, сгребающие снег для будущего дорожного полотна и трамбующие его.
если едущему из Усинска в Нарьян-Мар особых препятствий чинить не будут, просто зарегистрируют машину на въездном КПП, то для проезда из Вуктыла в Приполярный вдоль газопровода «Сияние севера» пропуск на машину получать придётсяВ тех местах, где трасса пересекает реки и озёра, специально намораживается дополнительный слой льда: общая масса ракетного тягача, перевозящего на прицепе тяжёлый экскаватор на стройку или турбину для компрессорной станции, может достигать без малого сотню тонн, и ледяной «мост» должен её выдержать. Завершают строительство зимника поливальные машины, покрывающие дорогу прочным ледовым панцирем. Работы ведутся круглые сутки; проходит примерно две недели, и на трассу выходят первые машины с грузом. Проработает зимник до начала мая, когда весеннее солнце растопит его.
За ледовыми трассами следят так, как не следят за дорогами на «материке»: не успеет закончиться метель, как выходит техника на расчистку заносов. Поражает качество покрытия: по такому зимнику может пройти своим ходом даже автомобиль, не оснащённый полным приводом, хотя машин подобного класса на Крайнем Севере очень мало.
С зимниками не шутят – там царят строгие порядки и свято соблюдается закон взаимопомощи. В советские годы на многих автотранспортных предприятиях Крайнего Севера принятый на работу водитель обязан был пару месяцев отработать в должности автослесаря: этим проверялась его способность самостоятельно починить машину в любой ситуации. И сейчас не имеющего опыта езды по таким дорогам первые несколько недель будут выпускать в рейс только вместе с более опытным напарником, а на зимниках со слабым движением выезжать можно лишь в составе каравана. Даже если ты просто остановился на трассе, водитель первой же мимо проезжающей машины обязательно спросит, всё ли у тебя в порядке.
По теме
Герцогиня Сассекская Меган Маркл не появилась на дне рождения королевы Великобритании Елизаветы II, которой исполнилось 93 года. Некоторые поклонники королевской семьи считают, что супруга принца Гарри уже родила, поэтому не выходит на публику.
Несколько лет назад мартовским вечером автора этих строк застала пурга на контрольно-пропускном пункте «Пижма» в Ненецком автономном округе, где начинаются зимники на Сарембой, Варандей и Нарьян-Мар. Передано штормовое предупреждение, охранники перегородили дорогу лентой с шипами, но время от времени караульное помещение штурмуют нетерпеливые водители: лишние несколько часов простоя – существенная потеря в зарплате. Да и горючего за это время израсходуешь немало: двигатель на морозе глушить нельзя. Но начальник охраны непреклонен:
– Ты же завязнешь в сугробе через два километра, а утром будешь откапывать машину или выдёргивать её трактором. Здесь, если заглохнешь, к нам в «караулку» придёшь, а там колёса жечь будешь!
Законы выживания на зимнике гласят: если заглох двигатель, запустить его нет возможности и никого рядом нет – жги солярку. Солярка закончилась – жги колёса, а потом – всё, что может гореть. Кто-то едет мимо – бросай и машину, и груз, уезжай до ближайшего жилья: главное, чтобы сам жив остался.
День на зимнике – не лучшее время для езды: если пасмурно, вокруг тебя удручающе серый пейзаж, когда на небе ни облачка, не обойтись без тёмных очков. Ночью легче: в свете фар видны все неровности на дороге. Путь тяжёлый из-за заносов, возле каждого сугроба – пробки. Обычно колею пробивает тот, кто едет без груза, за ним идут легкогружённые, и замыкают колонну тяжеловесы. На каждом подъёме машины вытаскивает трактор, причём безвозмездно.
Деньги на зимнике значат немногое. На нефтепромысле дизелист упорно не желает заправить в бак полторы сотни литров «левой» солярки за 2 тыс. рублей, хотя красная цена ей в ненецкой тундре в тот год составляла восемь рублей за литр.
– Что ты мне суёшь эти бумажки! – говорит он в сердцах водителю. – Бутылку давай, и залью тебе хоть цистерну...
Здесь же в столовой приезжих не кормят – только своих, под запись в ведомости. Но стоит преподнести повару чекушку спирта из потайных запасов, тщательно укрываемых от охраны, – и ты сразу же становишься самым дорогим гостем.
Если зимник принадлежит нефтяной или газовой компании, то там запрещено ездить даже подвыпившему пассажиру, все машины тщательно обыскивают на предмет наличия увеселительных напитков, а нарушителей ждёт колоссальный штраф. Например, на зимниках, соединяющих Ванкорское месторождение в Красноярском крае с Новым Уренгоем и Игаркой, с попавшегося в первый раз вычтут 10 тыс. рублей из зарплаты, во второй – от 50 до 100 тыс., а на третий – уволят без разговора. Объясняется это тем, что любой несчастный случай приносит компании колоссальные убытки: один час работы вертолёта стоит не менее 700 долларов США.
Зимники, находящиеся в коммунальной собственности регионов, сосредоточены в основном восточнее Енисея, на Ямале и в Ненецком округе большая их часть принадлежит нефтяникам и газовикам. Несмотря на то что они являются важнейшими транспортными артериями, по которым зимой снабжаются такие города, как Нарьян-Мар и Игарка, компании, владеющие ими, очень часто рассматривают их как свои технологические дороги и не спешат открывать для всеобщего пользования. Но, А при следовании из Нового Уренгоя в Игарку через Ванкорское месторождение разрешение нужно не только водителю, но и всем пассажирам, находящимся в машине. Для получения этой бумаги приходится вести длительную переписку с руководством «Ванкорнефти».
– Несколько лет назад мы организовали и провели автостопную экспедицию в Игарку, – рассказывает донецкий путешественник Александр Стонаев. – Самым трудным делом оказалась борьба с бюрократизмом: нам пришлось устроить «массированную бомбардировку» «Ванкорнефти», отправив в Красноярск целую папку документов, среди которых были рекомендательные письма и от Донецкой областной федерации спортивного туризма, и от Новоуренгойского комитета по физкультуре и спорту. В результате пропуска были сделаны, но с нас попросили расписку о том, что компания не несёт за нас никакой ответственности.
Аналогичные жалобы поступили и от московских туристов, годом позже участвовавших в покорении Таймыра на внедорожниках: у них при въезде на ванкорский зимник служба безопасности отобрала заранее заготовленные пропуска. В конце концов им удалось получить новое разрешение, но осадок в душе остался сильный.
Самое интересное, что жалобы поступают от туристов, которым срыв поездки не принесёт ничего, кроме огорчений. От тех, кто завозит товары в Игарку, нареканий не поступает: здесь отказ в транзитном проезде способен принести не только моральный ущерб. А так как на борьбу с бюрократизмом драгоценного времени у бизнесменов нет, то вопрос скорее всего решается традиционным и весьма неправедным способом. Либо доставка товаров, не предназначенных для нефтепромыслов, находится под контролем у кого-то из людей, близких к руководству компании. В том же, что ванкорский зимник используется для снабжения заполярного города, сомневаться не приходится.
– Очень удивила разница цен на одни и те же товары в разных магазинах, – вспоминает Александр Стонаев. – Так, одна и та же халва в одном магазине стоила 50 рублей за килограмм, а в соседнем – в три раза дороже. По словам продавцов, такая разница объяснялась стоимостью транспортировки: удалось дёшево завезти по зимнику – хорошо, не удалось – заказывай дорогой самолёт.
Редакция «Нашей Версии» обратилась к руководству НК «Роснефть», чья дочерняя компания разрабатывает Ванкорское месторождение, с просьбой разъяснить причину столь жёстких ограничений на проезд по зимнику. Ответ так и не поступил, а на все попытки узнать, в какой стадии находится процесс рассмотрения обращения, звучала одна и та же дежурная фраза: «Позвоните завтра!» Видимо, есть что скрывать.
